Мифы и легенды Греции и Рима

Гамильтон Эдит

Я свиток зол должна перед тобойРазвить, Тесей, без пользы – лишь печалиПрибавит он, я знаю, но пришлаЯ для того, чтоб сын твой честно умер,Оправданный. И я жены твоейЛюбовное должна раскрыть безумьеИ, может быть, борьбу.

Когда потрясенный ужасными событиями Тесей выслушивал богиню, во двор внесли Ипполита. Он еще дышал.

– Я невинен, – произнес он. – А, Артемида, это ты? Моя богиня… Твой верный охотник умирает.

– И никто другой не сможет занять твое место, о, самый дорогой из мужчин, – мягко произнесла она.

Ипполит, отвернув взор от

лучезарной богини, перевел его на сломленного горем отца.

– Отец, милый отец, – сказал он, – это была не твоя вина.

– Если бы я только мог умереть вместо тебя, – вскрикнул тот.

Нежный голос богини прервал их горестный диалог.

– Обними же сына, Тесей, – промолвила она. – Это не ты убил его. Это – Афродита. И знай, что память о нем никогда не будет забыта. Она сохранится в сказаньях и песнопеньях.

Она покинула их, но и Ипполита тотчас не стало. Он уже шел по пути, ведущему в царство мертвых.

Смерть Тесея тоже была трагичной. Он приехал в гости к своему другу, царю Ликомеду, тому самому, при дворе которого через несколько лет найдет убежище Ахилл, переодетый в женское платье. По одной из версий, Тесей приехал к Ликомеду потому, что афиняне его изгнали. Но так или иначе, Тесея убил его друг и гостеприимец, и мы не знаем, почему это произошло.

Даже если афиняне изгнали Тесея, то очень скоро после его гибели они воздали ему почести, которых в Афинах не удостаивался ни один смертный. Они воздвигли ему грандиозную усыпальницу и постановили, что она навсегда станет прибежищем для рабов, да и вообще для всех обездоленных и беспомощных людей в память о том, кто всю свою жизнь был покровителем беззащитных.

Глава 3

Геракл

Более или менее полный рассказ о жизни Геракла имеется у Овидия, но он очень короток и, в отличие от его обычного метода, не изобилует подробностями. Он никогда не делает упора на подвиги героя; его больше интересует патетическая сторона темы. На первый взгляд представляется странным, что Овидий не освещает факт убийства Гераклом жены и детей, но эта история уже была рассказана мастером, поэтом V в. до н. э. Еврипидом, и уход Овидия от этого события, вероятно, объясняется тем, что он знал о творении Еврипида. У него было мало что добавить к мифам, на темы которых писали греческие трагики. Он также обходит стороной один из самых известных рассказов о Геракле – об избавлении от смерти Алкестиды, что стал темой еще одной трагедии Еврипида. Софокл, современник Еврипида, рассказывает об обстоятельствах смерти героя. Приключение младенца Геракла со змеями изложено Пиндаром (V в. до н. э.) и Феокритом (III в. до н. э.). В своем изложении я скорее следовала поэтам-трагикам и Феокриту, а не Пиндару, поэту, одному из самых трудных для перевода или даже для пересказа. В остальном я следовала Аполлодору, прозаику I или II в. н. э., который – помимо Овидия – полностью описывает жизнь Геракла. Я предпочла его трактовку темы трактовке Овидия ввиду более подробной разработки темы.

Геракл был величайшим героем Греции и человеком совсем иного склада, чем великий герой Афин Тесей. Им восхищалась вся Греция, за исключением, пожалуй, Афин. По своей культуре афиняне отличались от прочих греков, и поэтому иным был и их герой. Конечно, Тесей, как и все герои, был храбрейшим из храбрых, но в отличие от прочих героев он был столь же храбр, сколько и сострадателен к людям; он обладал не только огромной физической силой, но и большим интеллектом. Вполне естественно, что они должны были выбрать такого героя, поскольку очень ценили мысль и идеи, как не один другой народ в Греции. В Тесее их идеал воплотился идеально. Но Геракл зато собрал в себе те качества, которые наиболее ценила остальная Греция. Эти качества греки почитали и ими восхищались. За исключением неколебимого мужества, они не относились к тем, которыми отличается Тесей.

Геракл был самым сильным человеком на земле и обладал той уверенностью в себе, которую дает осознание этой огромной силы.

В какой-то мере он ощущал себя даже равным богам, и – не без оснований. Чтобы победить гигантов, тем понадобилась помощь Геракла. В окончательной победе олимпийцев над отвратительными сынами Земли его стрелы сыграли немалую роль. К богам он относился соответственно. Однажды, когда дельфийская жрица отказалась ответить на его вопрос, он схватил треножник, на котором она сидела, и заявил, что он его унесет и учредит свой собственный оракул. Аполлону, естественно, эта перспектива не понравилась, но Геракл был готов сразиться с ним, и в конфликт вынужденно вмешался сам Зевс. Однако ссора была легко урегулирована. Геракл был настроен очень мирно и даже добродушно. Ведь он не собирался ссориться с Аполлоном, он просто ожидал от оракула ответа. Если Аполлон его даст, конфликт, во всяком случае с его стороны, будет улажен. Аполлон же, присмотревшись к этой бесстрашной личности, восхитился смелостью героя и приказал своей жрице дать ему прорицание.

Всю свою жизнь Геракл обладал непоколебимой уверенностью, что, кто бы ни выступил против него, победителем окажется он, и факты подтверждают эту уверенность. С кем бы он ни боролся, исход борьбы всегда был предопределен. Его могли одолеть только сверхъестественные силы. Против него таковые использовала Гера – и с ужасающим эффектом, и в конце концов Геракл был убит, но с помощью магических средств. Никакие же обычные живые существа, обитающие в воздухе, в воде и на суше, никогда не могли его сокрушить.

Во всем, что он совершал, не только больших признаков ума, интеллекта не обнаруживается, а нередко отсутствуют сами ум, интеллект. Однажды, когда ему стало слишком жарко, Геракл прицелился из лука в Гелиоса и угрожал застрелить его. В другой раз, когда его ладью стали захлестывать волны, он пообещал им, что накажет их, если они не успокоятся. Его интеллект был не слишком сильным, зато сильными были эмоции. Он быстро закипал и терял над собой контроль, что и произошло, например, тогда, когда он покинул Арго и забыл и про своих товарищей, и про поиски золотого руна, терзаемый отчаянной болью в связи с потерей своего юного оруженосца. Наличие у человека с такой огромной физической силой столь глубокого чувства, конечно, не может не внушать уважения, но ведь оно принесло и немедленный вред. Он часто испытывал вспышки буйного гнева, которые всегда оказывались фатальными для невинных. Когда приступ заканчивался и Геракл приходил в себя, он начинал проявлять признаки самого обезоруживающего раскаяния и соглашаться с любым наказанием, которое предполагалось на него наложить. Без его согласия наказать его не мог никто, но никто и не вытерпел так много наказаний. Большую часть своей жизни он искупал одно свое деяние за другим и никогда не восставал против почти невыполнимых требований, которые к нему предъявлялись. Иногда, когда другие были склонны простить его, он наказывал себя сам.

Поставить его управлять государством, как это делал Тесей в Афинах, было бы смехотворным; сначала ему нужно было бы научиться управлять собой. Он никогда не порождал какой-либо новой или великой идеи, как это, по преданию, делал Тесей. Его мышление было ограничено изобретением способа убить чудовище, которое угрожало убить его. Тем не менее он отличался подлинным величием души. Это величие проявлялось, конечно, не в том, что он обладал абсолютной храбростью, основанной на неимоверной силе, что, конечно, само собой разумеется, но в том, что искренне сожалел о совершенном им зле и был готов хоть что-нибудь сделать во его искупление. Если бы он обладал таким же величием ума, по меньшей мере достаточным, чтобы вести его по путям разума, он стал бы идеальным героем.

Он родился в Фивах, где его долгое время считали сыном Амфитриона, известного полководца. В его юные годы его звали Алкидом, то есть потомком Алкея, отца Амфитриона. На самом же деле он был сыном Зевса, однажды посетившего Алкмену, жену Амфитриона, в облике ее супруга, когда тот отправился в очередной поход. Алкмена родила двоих детей: Геракла от Зевса и Ификла от Амфитриона. Разницу в их происхождении можно было сразу усмотреть в том, как они держали себя перед лицом большой опасности, когда им было около года. Гера, как всегда, ужасно взревновала к сопернице и решила погубить Геракла.