Мифы и легенды Греции и Рима

Гамильтон Эдит

Убей же тех двух, кто убил,Да искупят те смерти своими,Кровь пролив за уже пролитую.

И Орест понимал, что он не может преступить проклятие, тяготеющее над его родом, он обязан мстить, даже если ему грозит гибель. Он отправился на родину, в дом, где он не был со времен своего раннего детства, в сопровождении своего двоюродного брата и друга Пилада. Друзья выросли вместе, и их связывало больше чем обычная дружба и взаимная преданность. Электра, которая, конечно, ничего не знала об их возможном

появлении, тем не менее внимательно следила за событиями. Вся ее жизнь превратилась в ожидание брата, который принесет ей единственное, что имеет для нее ценность.

Однажды, придя на могилу отца, она совершила жертвоприношение и, как обычно, молилась: «о, отец, направь Ореста к его дому!» И тут перед ней неожиданно предстал Орест. Он назвал ее своей сестрой и предъявил в качестве доказательства когда-то сотканный ею плащ, в который она его завернула, когда он много лет назад покидал отчий дом. Ее ответом были слова: «Твое лицо – это лицо моего отца». И она тут же излила на него всю любовь, которую никто не хотел получить от нее за все эти злосчастные годы:

О, свет моих очей, ты четверых одинМне заменяешь. Я отцом зову тебя,Тебя люблю, как мать, а настоящуюРодную мать по праву ненавижу я.Ты – как сестра мне – ведь сестра заколота, —И ты же брат мой верный, повелитель мой.

Но Орест был слишком погружен в собственные мысли, слишком сосредоточен на том, что ему предстоит, чтобы отвечать сестре или даже просто слышать ее. Он прерывает слова Электры, чтобы поведать ей о том, что так мучает его. Это – страшное пророчество Аполлона, которое Орест с ужасом повторяет:

…Твердо слово Локсия^{51}.Он приказал мне, не боясь опасности,Идти на все. Чудовищными муками,Такими, от которых стынет в жилах кровь,Грозил он мне, коль я убийц родителяНе накажу и смертью не взыщу за смерть.Он говорил мне, что в быка безумногоЯ превращусь, что множество ужасных делЯ вынесу и в муках кончу дни свои.

Клитемнестра и Орест

Двое друзей и Электра составляют план действий. Орест и Пилад должны пойти во дворец и объявить, что они принесли известие о смерти Ореста. Это должно порадовать Клитемнестру и Эгиста, которые непрестанно опасаются его неожиданного появления и мести и поэтому наверняка захотят увидеть вестников. Попав же во дворец, Орест и его друг должны положиться на свои мечи и на полную неожиданность нападения.

Их впустили во дворец, и Электра стала дожидаться их возвращения. Эти минуты стали самыми тяжелыми в ее жизни. Двери дворца растворились, из них вышла женщина и спокойно остановилась на ступенях. Это была Клитемнестра. Она простояла так секунду или две, когда во двор ворвался раб, кричащий:

– Измена! Господин! Измена! –

Увидев Клитемнестру, он выкрикнул на одном дыхании: – Орест – жив – он здесь!

Теперь она все поняла, ей стало ясно, что произошло и что еще произойдет. Помрачнев, она приказала рабу принести секиру. Клитемнестра твердо решила сражаться за свою жизнь, но прежде чем оружие принесли, она уже переменила решение. Через дверь вышел мужчина, и его меч был красен от крови. Клитемнестра знала, чья это кровь, как знала и то, в чьих руках находится меч. Она тотчас же нашла другой, более надежный способ защитить себя, чем браться за секиру. Она все-таки мать того, кто стоит перед ней.

– Остановись, мой сын! – произнесла она. – Вот, посмотри. Это – моя грудь. Твоя тяжеленькая головка не раз покоилась на ней, и ты сладко спал. Твой детский ротик, в котором не было еще ни одного зуба, пил мое молоко, и так ты рос…

Не выдержав, Орест закричал:

– О, Пилад, она же моя мать. Я могу ее пощадить? На это его друг мрачно ответил:

– Нет. Так повелел Аполлон, а богам следует подчиняться.

– Я подчиняюсь, – отвечал Орест. – А ты иди со мной.

Клитемнестра поняла, что это – ее конец, и холодно ответила:

– Сын, ты, кажется, собираешься убить свою мать. Орест подтолкнул ее в сторону дворца. Клитемнестра вошла в двери, и он последовал за ней.

Когда он снова вышел, тем, кто ожидал во дворе, не нужно было говорить, что произошло во дворце. Они следили за ним, их новым повелителем, не задавая никаких вопросов. Орест же, казалось, просто не замечал их; он вглядывался в тот ужас, который мерещился ему за их спинами. Запинаясь, он наконец проговорил:

– Эгист умер. Здесь моей вины нет. Он – соблазнитель и должен был умереть. Но она? Убивала или нет? Друзья мои, я убил мать… Не без причин… Она была низкой женщиной… Она убила моего отца, и боги ненавидели ее.

Глаза Ореста были по-прежнему устремлены на не видимый больше никем ужас. И вдруг он закричал:

– Смотрите! Смотрите! Там какие-то женщины. В черном, все в черном… И длинные волосы, как змеи!

Его терпеливо уговаривали, что нигде нет никаких женщин в черном.

– Это – только плод твоего воображения! – говорили ему. – Не бойся!

– А вы их не видите? – кричал Орест. – Это – не плод моего воображения. Я, я вижу их. Их наслала моя мать. Они кружатся вокруг меня… Из их глаз сочится кровь. О, пустите меня…

В конце концов он убежал, преследуемый своими невидимыми спутницами.

В свою страну Орест вернется только через много лет. Он видел многие страны, и везде его преследовали одни и те же ужасные образы. Он изнемог от страданий, но ведь утрата всего, что ценит человек, это – тоже выигрыш… «Страдания выучили меня», – говаривал он. Орест стал понимать, что нет преступления, которое нельзя было бы искупить, что даже он, запятнавший себя убийством матери, может быть очищен от скверны. По указанию Аполлона он отправляется в Афины, чтобы предстать перед судом богини – покровительницы города. Формально он пришел просить о помощи; тем не менее в его сердце царила полная уверенность в себе. Тем, кто искренне желает очистить себя, отказа не бывает, и с людьми, прожившими в одиноких странствиях и душевных терзаниях, черное пятно его вины становилось все слабее и слабее. Он надеялся, что теперь оно уже исчезло насовсем. «Я могу разговаривать с Афиной чистыми устами», – сказал он себе.