Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа
Шрифт:
Дождь побормотал, поплясал еще немножко и начал стихать. Облака посветлели. Скоро сквозь голубое небесное окошко выглянуло солнышко. И в тот самый момент, когда у обоих отлегло от сердца, прямо перед лошадиными мордами, точно тут на дороге и сотворились из воздуха и солнечного света, появились трое, одетые одинаково — в кожаные штаны и куртки из зеленого сукна.
— Мир вам, святые отцы, — сказал один из них, сверкнув веселыми глазами и одновременно дотрагиваясь правой рукой до прикрепленного к кожаному поясу меча.
А двое крепко схватили лошадей
— Вы что это себе позволяете? — завопил отец приор. — Как вы смеете задерживать посланцев аббата?
Он занес было хлыст, но его руку перехватила другая, более сильная рука.
— Не тревожьтесь, святые отцы, — сказал тот, что с веселыми глазами. — Мы всего лишь просим вас принять участие в нашей трапезе и благословить пищу на столе, потому что среди нас нет ни одного священника.
Сказано это было спокойно, беззлобно, но настойчиво. У духовных пастырей, похоже, не было выбора.
Предварительно завязав им глаза, их повели куда–то в лесную глухомань. Лошади их спотыкались о корни деревьев. Ветки хлестали по лицу.
Через некоторое время повязки с них сняли, помогли слезть с лошадей. Их обоих подвели к столу. Стол был сделан из длинных дубовых досок, положенных на высокие козлы. На этих чисто выскобленных досках лежали куски жареной оленины, каравай свежего пшеничного хлеба, и стояли глиняные кувшины с пенящимся элем. Располагался этот стол на поляне, прямо под голубым небесным потолком.
— Ну что же вы, патеры, молчите? Только после молитвы мы сможем приступить к еде!
Святые отцы, со страху забывая слова, прочитали «Патер ностер». И тогда все принялись за еду.
Принимавших участие в трапезе было человек сорок или пятьдесят. За столом было весело, раздавались шутки, произносились веселые тосты. Затем все посерьезнели и выпили стоя за короля Ричарда Львиное Сердце.
— А теперь, святые отцы, — сказал тот, кого называли Робин и у кого были лукавые, веселые голубые глаза и русая бородка, — а теперь, как только вы заплатите по счету за обед, мы проводим вас обратно на дорогу.
Каноник и приор переглянулись. Так недавно согревавшая их души добыча, похоже, уплывала из рук.
— Мы бедные служители церкви, — сказал отец приор. — Откуда у нас могут быть деньги?
— В самом деле? У вас так ничегошеньки и нет? Но думается мне, Господь в этом случае не оставит вас. Встанем–ка на колени и помолимся. Что–нибудь да будет послано нам всем на бедность, — сказал им, как они вдруг догадались, сам Робин Гуд.
При этом он вынул свой меч, с маху срезал прутик и вложил его обратно в ножны.
Все происходящее с ними вдруг показалось им репетицией Страшного Суда.
Несчастный коротышка–каноник с трудом опустился на колени. Его толстый живот страшно ему мешал. Отец приор, упираясь сухим кулаком в траву, встал рядом.
— А теперь повторяйте за мной: «Господи, взываем к Тебе, услышь рабов Твоих…»
— Господи, взываем к Тебе, услышь рабов Твоих… — скорее, прошелестели, чем проговорили святые отцы.
— И пошли нам в достатке
Каноник и приор покорно повторили эту абсурдную молитву.
— Эй, Вилли! И Мач — ты тоже! — крикнул Робин. — Поглядите–ка, не наполнились ли кошели преподобных отцов золотом после их молитвы?
Вилли Скарлет и Мач отцепили от седел и приволокли два увесистых кошеля.
Все вокруг зашумели, засмеялись, поздравляя святых отцов с удачей.
— Ого! — воскликнул Робин. — Однако немало было дано вам по вере вашей! Что ж, разделим по–братски все это золото. Высыпем дар Божий вместе и разделим на три части. Третья часть и будет платой за обед, это ведь справедливо, не правда ли?
Однажды рано поутру, не успели привратные сторожа отомкнуть и распахнуть скрипучие городские ворота, как, расталкивая торговцев, мясников, ткачей, горшечников и нищих, по мосту вихрем проскакал всадник. Он пронесся по улицам просыпающегося города и с ходу спешился возле дома шерифа. Даже не попросив дворецкого, чтобы о нем доложили, он стремглав влетел прямо в спальню. Симон де Жанмер только что приготовился спустить тощие ноги с высоченной, стоящей под розовым бархатным балдахином кровати.
— В чем дело, Томас? — спросил он недовольным голосом. — Остается только, чтобы ты начал врываться ко мне в нужник.
— Простите, ваша милость, — ответил прибывший, прерывисто дыша, — но в Йорке меня перехватил королевский гонец… Вот послание… Он потребовал передать вам немедленно.
— Что ты сказал? Королевский?
— Да. То есть нет. Посланец от принца Джона. Но дело в том, что…
— Перестань бормотать и давай сюда грамоту.
Тот, кто был назван Томасом, передал шерифу свернутый в трубочку пергамент. Тот развернул свиток и стал читать, вытянув руки перед собой. К шерифу в последнее время уже подбиралась дальнозоркость.
— Как? — завопил он. — Король Ричард, встревоженный вестями из Англии, возвращался домой и был взят в плен? И кем же? Подумать только — эрцгерцогом Леопольдом Австрийским… Так–так. Держит его неведомо где… Никто не знает… Требует выкупа… Ого! Однако кругленькая сумма!
Дальше шериф продолжал читать про себя. Потом снова принялся бормотать:
— Ну, ясно, ясно. Шансы принца на корону повышаются. Так–так. Ясно. Этим облезлым собакам, этим бесхвостым лисам только посули состязание да даровую снедь… Понятно, — добавил он, уже обращаясь непосредственно к гонцу. — Принцу нужна будет поддержка не только баронов, но и простого люда, этих самых вилланов и серфов и прочих, как их там. В соответствии с его секретным распоряжением мы объявляем состязания лучников в следующую среду, в день святого Кутберта. Все присутствующие бесплатно получат по куску жареной говядины и по большой глиняной кружке эля. Принц Джон знает, что делает! Скорей, скорей! Вызвать ко мне глашатаев! — Шериф хлопнул в ладоши, вызывая слугу, который почему-то мешкал принести ему серебряный кувшин с водой для умывания и платье.