Мифы и правда о женщинах
Шрифт:
Впервые «Франкенштейн» был опубликован анонимно в 1818 г., затем в 1831 г. вышел уже под именем автора, причем в предисловии к роману Мэри Шелли рассказала историю его создания.
Еще при жизни Мэри была осуществлена постановка «Франкенштейна» на лондонской сцене. Позже Франкенштейн и его «демон» стали героями многочисленных спектаклей, кинофильмов, телесериалов и книг.
Почему же повесть, написанная жарким летом на Женевском озере ради развлечения небольшой компании, оказала такое влияние на европейскую культуру?
«Франкенштейн» и фантастика
Существует такое определение: «Фантастика – это жанр литературы, который описывает поведение обычных людей в фантастических обстоятельствах». Если попытаться применить это к роману Мэри Шелли, станет ясно, что такое определение «хромает на обе ноги». Характеры, описанные юной Мэри,
Что касается научной фантастики, то с этим в романе дело обстоит совсем плохо. Хотя Мэри и начинала работу, вдохновленная рассказами об изысканиях Эразма Дарвина, она, по всей видимости, даже не попыталась ознакомиться с естественно-научной основой своих фантазий, чтобы придумать хоть сколь-нибудь убедительное описание лаборатории и труда ученого. Абзацы, в которых автор рассказывает о работе Виктора над созданием «демона» и его подруги, выглядят, мягко говоря, слабыми.
«Я собирал кости в склепах; я кощунственной рукой вторгался в сокровеннейшие уголки человеческого тела. <…> С мучительным волнением я собрал все необходимое, чтобы зажечь жизнь в бесчувственном создании, лежавшем у моих ног. Был час пополуночи; дождь уныло стучал в оконное стекло; свеча почти догорела; и вот при ее неверном свете я увидел, как открылись тусклые желтью глаза; существо начало дышать и судорожно подергиваться, <…> дрожа от гнева, разорвал на куски предмет, над которым трудился…» – вот и вся «наука»{ Здесь и далее цит. по: Шелли М. Франкенштейн, или Современный Прометей; Последний человек. М.: Ладомир, Наука, 2010.}.
Возможно, более интересны в плане фантастики главы, в которых «демон» пытается постичь язык и культуру человечества, социальные и политические законы, управляющие обществом. С точки зрения современного человека, легко вообразить «демона» неким инопланетянином, который, скрываясь от глаз землян, изучает их поведение в надежде заслужить дружбу и получить от них помощь. И все же автор сплошь и рядом приходит на помощь своему Чудовищу, делая его необыкновенно сообразительным и памятливым. Однако эти главы романа, кажется, совершенно ускользнули от внимания кинематографистов. Никому не интересны интеллектуальные упражнения Голема, раз его дело – душить маленьких мальчиков и блондинок.
Может быть, самое замечательное в романе – это последние страницы, когда несчастный Виктор уже закончил свой рассказ, и читатель возвращается на маленькое судно, затертое во льдах. На судне назревает бунт. Матросы отказываются продолжать опасное для жизни путешествие и требуют от капитана, чтобы он при первой возможности повернул домой. Капитан и сам измучен донельзя; разуверившись в своих мечтах, он готов отступить. И тут Виктор Франкенштейн, только что каявшийся в своей чрезмерной страсти к науке и предостерегавший капитана от излишнего любопытства, внезапно обращается к восставшим матросам с такой речью:
«Чего вы хотите? Чего вы требуете от вашего капитана? Неужели вас так легко отвратить от цели? Разве вы не называли эту экспедицию славной? А почему славной? Не потому, что путь ее обещал быть тихим и безбурным, как в южных морях, а именно потому, что он полон опасностей и страхов; потому что тут на каждом шагу вы должны испытывать свою стойкость и проявлять мужество; потому что здесь вас подстерегают опасности и смерть, а вы должны глядеть им в лицо и побеждать их. Вот почему это – славное и почетное предприятие. Вам предстояло завоевать славу благодетелей людского рода, ваши имена повторяли бы с благоговением,
Кажется, это единственный раз, когда схематичный герой обретает жизнь и живой голос – возможно, голос самого автора. Мэри могла сколько угодно осуждать «человеческие попытки подражать несравненным творениям создателя», но ее талант, «смелый деятельный ум», жажда знаний и «неодолимое упорство» подсказали ей другое.
Конец романа трагичен: Франкенштейн умирает от истощения, а пробравшийся на корабль «демон» оплакивает его и себя.
«Никогда и ни в ком мне не найти сочувствия. Когда я впервые стал искать его, то ради того, чтобы разделить с другими любовь к добродетели, чувства любви и преданности, переполнявшие все мое существо. Теперь, когда добро стало для меня призраком, когда любовь и счастье обернулись ненавистью и горьким отчаянием, к чему мне искать сочувствия? Мне суждено страдать в одиночестве, покуда я жив; а когда умру, все будут клясть самую память обо мне. Когда-то я тешил себя мечтами о добродетели, о славе и счастье. Когда-то я тщетно надеялся встретить людей, которые простят мне мой внешний вид и полюбят за те добрые чувства, какие я проявлял. Я лелеял высокие помыслы о чести и самоотверженности. Теперь преступления низвели меня ниже худшего из зверей. Нет на свете вины, нет злобы, нет мук, которые могли бы сравниться с моими. Вспоминая страшный список моих злодеяний, я не могу поверить, что я – то самое существо, которое так восторженно поклонялось Красоте и Добру. Однако это так; падший ангел становится злобным дьяволом. Но даже враг Бога и людей в своем падении имел друзей и спутников, и только я одинок».
Мне кажется, что здесь мы снова слышим голос Мэри Шелли. Отец старался воспитать ее «философом и даже циником», приучал внимательно следить, чтобы «свойственные ей понятия и привычки» не нарушали спокойствия окружающих. В то же время Мэри чувствовала, что и она и ее муж обладают неким талантом, даром, могучей силой, которая является без спроса и без всякого сострадания разрушает налаженную жизнь, заставляя страдать родных и друзей, и все это – ради поклонения Красоте и Добру. Ведь недаром имя «демон», которым Мэри Шелли нарекла несчастное создание Виктора Франкенштейна, означает не только духа зла, но и воплощение человеческого дарования и судьбы, каким был, к примеру, знаменитый «демон Сократа».
Глава 22. Ее звали Жорж
Что знает среднестатистический читатель о Жорж Санд? Она была француженкой, ходила в мужском платье и публиковалась под мужским псевдонимом. Ее любовниками были Альфред де Мюссе и Фредерик Шопен. И она писала «женские» романы. Все это так… и в то же время не так. Как обычно, легенда, опираясь на факты, перетолковывает историю по-своему. Жорж Санд оказывается эксцентричной женщиной, любящей эпатировать публику; ей мало бесконечных романов в жизни, а потому она записывает их на бумаге. А какой была Жорж Санд на самом деле?
Детство
У этой маленькой девочки было красивое имя и запутанное происхождение. Ее отец «происходил из рода Морица Саксонского», но происходил весьма необычным образом. Его бабкой была Мария-Аврора фон Кенигсмарк, сестра Филиппа фон Кенигсмарка, убитого по приказу курфюрста Ганновера. В 1695 г. Мария-Аврора, выясняя причины гибели брата, познакомилась с курфюрстом Саксонии, будущим королем Польши Августом Сильным, и стала его любовницей. В 1696 г. она родила сына Морица, любовники расстались еще до появления ребенка на свет. Морица воспитал отец, и тот стал прославленным полководцем. В 1748 г. одна из любовниц Морица, Мари де Верьер (настоящая фамилия Ренто), родила дочь Марию-Аврору. Мориц не включил внебрачную дочь в свое завещание. Мария-Аврора обратилась за покровительством к племяннице Морица – дофине Марии-Жозефине. После этого ее отдали на воспитание в Сен-Сир и назначили пособие в восемьсот ливров.