Мифы и сказки Древнего Египта
Шрифт:
Сказав это, гонец поклонился, еще раз окинул насмешливым взглядом всех присутствующих и вышел.
Придворные мудрецы и маги стояли, словно окаменев. Никто не решался поднять глаза, ни у кого не хватало смелости заговорить первым.
Молчание нарушил сам фараон.
– Я жду вашего ответа, мудрецы, - проговорил он с тревогой в голосе. Неужели же ни один из вас не в силах тягаться с презренной страной варваров?
Мудрецы угрюмо потупили взгляды. Фараон посмотрел на сына. Но Сатни-Хемуасу тоже было нечего сказать.
– Сын мой
– воскликнул изумленный фараон.
– Да, владыка, - да будешь ты жив, здоров и могуч, - признал Сатни-Хемуас, - кто же может прочесть послание, не разворачивая папирус? Но эфиопский посланник дал нам десять дней сроку. Я сделаю все, что в моих силах, чтоб не пришлось Египту признать превосходство Эфиопии.
Фараон нахмурился. Сатни-Хемуас отвесил низкий поклон и ушел домой.
Близился вечер. Вот уже несколько часов Сатни-Хемуас сидел на террасе в кресле, в мрачной задумчивости уставившись в одну точку и ничего вокруг не замечая. Мехитуасехет не тревожила мужа, боясь прервать течение его мыслей.
Но вот стали загораться звезды. Пора было идти спать, а Сатни-Хемуас все так же неподвижно сидел. Тогда Са-Осирис подошел к отцу и спросил:
– Отец мой Сатни, скажи, чем ты так угнетен? Может быть, я сумею тебе помочь?
– Оставь меня, сын, - хмуро ответил Сатни-Хемуас.
– Ты еще слишком мал, и незачем тебе знать, какая забота у меня на сердце.
Но Са-Осирис не оставил отца в покое. Он надоедал ему своими вопросами до тех пор, пока Сатни-Хемуас наконец не сдался и не рассказал про эфиопского чародея.
– И вот теперь я думаю, как прочесть этот папирус, - закончил свой рассказ Сатни-Хемуас, тяжело вздохнул и умолк.
Са-Осирис разразился смехом.
– И ты смущен из-за такого пустяка!
– воскликнул он.
– Встань, отец. Я прочту это эфиопское послание.
Сатни-Хемуас гневно посмотрел на сына. Но тот продолжал смеяться. Гнев Сатни-Хемуаса постепенно сменился удивлением. Немного подумав, он кликнул раба:
– Принеси мне из дома какой-нибудь папирус!
Когда раб вернулся и с поклоном подал свиток, Сатни-Хемуас сказал сыну:
– А ну-ка прочти, что здесь написано.
– Это "Книга Мертвых", - ответил Са-Осирис и, не развернув папируса, стал его читать. Он читал до тех пор, пока Сатни-Хемуас сам его не остановил.
– Достаточно!
– закричал Сатни-Хемуас.
– Сын мой! Завтра же мы идем к фараону, завтра же посрамим перед его величеством посланца варварской страны!
На другое утро все придворные мудрецы и маги во главе с Сатни-Хемуасом собрались в зале приемов. Фараон распорядился привести эфиопа.
Вскоре вошел эфиопский посланник. Бережно прижимая к груди, он нес свое загадочное послание. Не скрывая презрительной ухмылки, он оглядел всех и подал Сатни-Хемуасу папирус.
Сатни-Хемуас тут же передал свиток сыну.
Глаза эфиопа расширились от изумления, когда до него дошло, что папирус собирается читать двенадцатилетний
– Читай же!
– приказал фараон, и Са-Осирис стал читать то, что было написано в папирусе:
"Было это в давние времена. Однажды царь Эфиопии, отдыхая в беседке на берегу пруда, услыхал неподалеку голоса. Какие-то люди тихо разговаривали в зарослях. Царь прислушался.
– Если б меня не страшило возмездие, исходящее от великого Ра, молвил первый голос, - я бы напустил на жителей Та-Кемет свои чары и сделал так, что их поля на три года стали бы неплодородными.
– Им не страшен неурожай, - со знанием дела возразил второй голос. На случай голода в их амбарах хранятся богатые запасы зерна... Нет! Чтоб унизить Египет и доказать его ничтожество перед Эфиопией, надо сделать из их страны посмешище. Смех губительней всего на свете! Тот, с кем жестоко расправились, вызывает в людских сердцах сострадание и жалость. Но никогда не пожалеют того, кто смешон!.. Вот если бы ты мог, к примеру, сделать так, чтоб их владыку, фараона, высекли розгами на глазах у всего народа...
– Я могу это сделать!
– воскликнул первый голос. Царь Эфиопии не стал слушать дальше. Он сразу же бегом устремился к зарослям, туда, где раздавались голоса. В кустах акации беседовали два молодых эфиопа.
– Который из вас сказал, что может высечь владыку Та-Кемет на глазах у рабов и черни?
– нетерпеливо потребовал ответа царь, глядя то на одного, то на другого.
– Я это сказал, - не сразу последовал ответ.
– Меня зовут Гор. Я сын негритянки.
Так соверши же свое волшебство, Гор, и я тебя щедро награжу!.."
Са-Осирис замолчал, поднял глаза и пристально посмотрел на эфиопа.
– Да покарает тебя великий Ра!
– сказал он.
– Это ли написано в твоем папирусе?
– Это, - тревожно озираясь, подтвердил эфиоп. Он упорно избегал взгляда мальчика.
– Продолжай.
"Гор - сын негритянки слепил из воска носилки и четырех носильщиков, стал читать дальше Са-Осирис.
– Затем Гop - сын негритянки произнес над восковыми фигурками заклинание, оживил их и приказал им:
– Отправляйтесь в Та-Кемет. Принесите сюда фараона, дайте ему здесь, при всем народе, пятьсот ударов розгами и унесите обратно. Все это вы должны сделать не больше чем за шесть часов.
И вот порождения эфиопского чародея ночью отправились в долину Нила. Они проникли в покои властителя, схватили его, связали, швырнули на носилки и бегом помчались в Эфиопию. Здесь они избили фараона розгами и гиппопотамовыми плетками и той же ночью унесли обратно в Та-Кемет.
Наутро фараон вызвал своих приближенных.
– Я велю казнить начальника дворцовой стражи и всех, кто стоял ночью в карауле!
– воскликнул он в негодовании.
– Как могло случиться, что в спальню моего величества беспрепятственно проникли враги?! Они унесли меня в Эфиопию и там избили плетками. Клянусь всемогущим богом Птахом, все было так, как я говорю!