Мифы о России. От Грозного до Путина. Мы глазами иностранцев
Шрифт:
Мы часто говорим о свободе в России и во Франции, о том, что хотим жить по-своему и в соответствии с личными желаниями. Тимур, как и многие россияне, с которыми я обсуждал эти темы, думает, что множество законов Западной Европы создает высокий уровень безопасности в обществе и дает гражданам гарантию защиты и право бороться против административной несправедливости. Как правило, они думают, что в России слабость или отсутствие нормативно-правовой базы ставит гражданина в ситуацию, когда он не может протестовать против того, что ему не нравится, или бороться с проблемами в обществе. Они думают, что это своего рода беззаконие в стране. Поэтому многие говорят, что нужно создать гражданское общество в европейском
Во Франции, например, законы по защите прав граждан, к сожалению, привели к трудностям во многих областях. Как и в других западных странах, произошла «законодательная инфляция», которая ускорилась в течение нескольких лет. Есть тысячи законов, указов и постановлений, которые нужно соблюдать, есть французская пословица, которая говорит: «Все, что не разрешено, запрещено». Вы ничего не можете сделать, не узнав сперва, разрешено ли это прямо и однозначно. В начале Гражданского кодекса Наполеона, который и по сей день действует во Франции, написано: «Никто не должен игнорировать законов». Но сейчас существует так много законов, что воплотить наставления Наполеона стало невозможно.
Трудовой кодекс, который обязаны соблюдать компании, составляет более чем 900 страниц, не считая дополнительных соглашений по отраслям деятельности — это еще несколько тысяч страниц. Даже юристы, специализирующиеся в области трудового права, не могут знать этого всего. Кодекс — юридический ад для тех, кто управляет бизнесом. Всевозможные виды контроля часто мешают развивать бизнес. В Италии законов и подзаконных актов еще больше, но там национальная привычка — не следовать всем правилам и работать, даже если это не вполне легально.
В области личных свобод и защиты прав личности, которые интересуют многих россиян, также была законодательная инфляция, и особенно в последнее время. Сейчас меньшинства защищены лучше, чем большинство. Этот принцип родился в Америке — сейчас его называют «позитивной дискриминацией». Например, на вступительных экзаменах в ряд американских университетов чернокожий студент может быть принят с 80 баллами, тогда как белый обязан набрать 100. Применение этих идей во Франции способствовало появлению определенных групп населения, которые не подчиняются общим правилам, а живут по своим законам. Такое изменение законодательной структуры общества разрушило принципы равенства, к которому французы были очень привязаны.
Во Франции ограбленный гей может использовать свой статус «юридически признанного меньшинства» и получить лучшего адвоката, чем гетеросексуал. Простой пример, весьма удививший Тимура. Если во Франции вы подеретесь с кем-то на улице, то вас могут на год посадить в тюрьму. Если ваша жертва сможет доказать, что вы напали на нее, потому что вам не нравятся геи — юридически признанное меньшинство, — то суд может удвоить наказание.
Во Франции борьба против дискриминации переросла почти в тоталитаризм, особенно в области равных возможностей в поиске работы. В том же духе американской «позитивной дискриминации» политические власти настаивают на том, что государственные и частные компании обязаны брать на работу не меньше определенного процента работников, принадлежащих к «видимым меньшинствам». Это давление в основном полезно французам — выходцам из Северной Африки — и вредно всем остальным, не принадлежащим к видимым меньшинствам. Я имею в виду всех европейских иностранцев, численное большинство Европы. Созданы различные структуры, которые финансируются французским государством, а также различные частные ассоциации, живущие за счет различных административных структур правительства. Они следят за соблюдением прав меньшинств. Например, помогают ущемленным подавать судебные иски против владельцев жилья, которые отказывают в
Я уточняю: это не чья-то отдельная инициатива, а государственная политика. Организации, получающие государственные субсидии, выявляют возможные дискриминации, давят систематическое осуждение.
А что, если жертва не является членом ни одного меньшинства? Тогда напавший на нее отсидит всего год. Представим себе, что в России, в городе Оренбурге, молодого человека не пустили в ночной клуб, и он написал заявление в милицию о своей дискриминации: дескать, ему отказали, потому что он бурят. Сможет ли этот молодой человек выиграть дело и осудить ночной клуб?
Толерантность во Франции стала почти диктатурой. Если вы являетесь работодателем и отказываете кандидату, то он может заставить вас доказывать, что вы не приняли его на работу не из-за его происхождения. В этой области были законопроекты, которые предлагали резюме без фотографии, чтобы соискатель не оказался жертвой так называемой «дискриминации по лицу». Также предлагали убрать из резюме строку с адресом — потому что работодатели стремятся не брать на работу соискателей из неблагополучных районов и «зон беззакония» в пригородах Парижа.
Все эти меры, конечно, предприняты, чтобы не допустить несправедливости в отношении меньшинств по расовым или религиозным пониманиям, и изначально это неплохая идея. Но есть и обратный эффект: большинство белого и образованного французского населения чувствует себя проигравшим по сравнению с меньшинствами, как правило, иностранного происхождения. Большинство коренных французов считают, что множество новых законов и правил ущемляет их права и накладывает дополнительные обязательства. Меньшинства требуют себе все больше и больше особых прав. Во Франции существует, например, «Представительный совет Черных ассоциаций», CRAN, который занимается только интересами, правами и культурой народов Африки, это является разделением по этническому признаку. Эквивалент ассоциации, которая защищает права коренных французов (AGRIF), регулярно подвергается нападениям и обвинениям в расизме. Что это, как не двойной стандарт?
Для борьбы с этими коммунитарными неравенствами депутаты Европарламента приняли дополнительные законы. Например, закон о борьбе с «ношением религиозных символов», вызвавший много споров во Франции, запрещает еврейским студентам носить кипу в школе, католикам — надевать слишком большие или слишком заметные кресты, а мусульманские девочки не могут закутываться в исламский платок. Студент сикх был исключен из школы, когда уже заменил традиционный тюрбан на менее громоздкий. Его семья пыталась возражать, но суд вынес решение против него. Еще один аспект этой «законодательной инфляции» показывает, как секуляризм во Франции стал своего рода «государственной религией», которая уменьшает пространство мнений и свободы традиционных религий.
Озадаченный, Тимур спросил меня, что во Франции с личными свободами и как все может измениться в будущем для Западной Европы.
Во Франции множество отдельных индивидуальных прав определенных категорий граждан или общин в конце концов стали противоречить друг другу. Эти личные права косвенно влияют на права большинства (которое объединяет тех, кто не является членом меньшинства), создавая резкий контраст между «индивидуальными правами» и «свободой каждого». Всех этих проблем нет в России, и я обсуждаю эти вопросы с русскими так часто, как получается. Да, для нормальной работы общества нужна четкая законодательная база. Да, здоровое гражданское общество чрезвычайно важно. Нет, распространение личностных свобод не только защищает людей, но и нарушает покой общества (пусть и непреднамеренно).