Мифы Великой Отечественной (сборник)
Шрифт:
Я не случайно привел эту цитату. В Дрездене было очень мало оборудованных убежищ (самое большое, под центральным вокзалом, вмещало 6000 человек). Во время бомбежки жители должны были спускаться в подвалы. По распоряжению ПВО в капитальных стенах между подвалами были пробиты проходы, закрытые тонкими перегородками – для того, чтобы в случае попадания бомбы в дом можно было быстро перейти в другой подвал. Распоряжение вполне разумное, однако не учитывающее опасности огненного смерча. 13–14 февраля, когда огонь проник под землю, тысячи людей бежали в крайние подвалы и погибали там от удушья.
Именно из подвалов-тупиков были извлечены тела большинства погибших. К 22 марта, когда расчистка завалов закончилась, пожарные и полицейские насчитали 20 204 тела (ранее, 10 марта, в докладе полковника полиции Тирига называлось несколько меньшее число – 18 375).
Подчеркиваю – считали тела, а не постоянных жителей города по документам. Считали и заключенных, которые вместе с плавучими тюрьмами пошли на дно Эльбы. Знали, что всех посчитать и идентифицировать невозможно, но очень старались это сделать.
Предварительное число потерь, названное германским командованием до окончания работ, – 35 000 человек. Впоследствии выяснилось, что 10 000 тех, кто был объявлен погибшим или пропавшим без вести, остались в живых, но когда в город вошли советские войска, им передали именно предварительную оценку. Первый послевоенный бургомистр Дрездена утверждал, что погибли 30 000. В Германской Демократической Республике официально считалось, что было от 30 до 35 тысяч жертв, эти данные неоднократно публиковались. В Западной Германии в 1977 г. вышла книга Гетца Бергангера «Дрезден в воздушной войне». Автор пришел к выводу, что число погибших не превышало 30 тысяч. Современный дрезденский историк Фридрих Райхерт, который много лет посвятил исследованию этого вопроса, утверждает в книге «Обгоревшие до неузнаваемости: разрушение Дрездена» (1994), что при бомбардировке погибли 25 тысяч человек. То есть новейшая оценка сходится с той, которая была приведена во «Второй мировой войне» генерала Фуллера и во множестве других исторических трудов.
Для полноты картины напомню о том, что через 8 лет после бомбардировки была издана книга Ганса Румпфа «Германия в воздушной войне», в которой говорилось: «60—100 тысяч человек гражданского населения, погибших в огне за одну только ночь». Но Румпф не претендовал на точность данных и не приводил в подтверждение этой оценки какие-либо документы.
Откуда же тогда взялось это число – 135 тысяч? И на чем основываются утверждения о том, что жертв было еще больше – 200, 250, 300 тысяч?
16 февраля, на следующий день после окончания бомбардировок, рейхсминистерство пропаганды распространило заявление для прессы, в котором говорилось: «В Дрездене полностью отсутствовала военная промышленность. Это был культурный центр». 25 февраля ведомство Геббельса распространило уже не заявление, а иллюстрированную брошюру, озаглавленную: «Избиение беженцев». Ее можно было назвать и «Избиение младенцев»: иллюстрациями служили фотографии мертвых детей. Именно в этой брошюре утверждалось, что в Дрездене погибло около 200 тысяч человек. Там же говорилось о том, что за счет притока беженцев население саксонской столицы достиго двух миллионов (!) человек. Хотя Геббельса возмущала откровенность Роберта Лея, который несколькими месяцами ранее писал в еженедельнике «Das Reich»: «Мы будем поджигать собственные города. Взрывать немецкие больницы. Давить гусеницами танков наших детей и малевать на башнях танков и крыльях бомбардировщиков белые и красные пятиконечные звезды американцев и русских!», сам министр пропаганды подобными методами не брезговал и заявил, выступая по радио, что общее число потерь в Дрездене может достичь четверти миллиона.
Вся эта информация активно «сливалась» в нейтральную прессу, откуда попадала и к союзникам. Вот случайное свидетельство – рассказ французского писателя Бориса Виана «Блюз для черного кота».
«Один из сутенеров предупредительно протянул ей газету с шапкой: «Дрезден разрушен до основания, около ста двадцати тысяч убитых». – Люди-то ладно, меня это не трогает, – сказала, прочитав заголовок, старая кошатница, – но я не могу видеть, как страдает животное».
Кстати о животных:
«Слоны издавали леденящие
Да, хищники. Из семейства кошачьих. Простите за это маленькое отступление и давайте вернемся к пропаганде. Неожиданный подарок Геббельсу и его подручным сделал коммодор Королевских ВВС Колин МакКей Грирсон, который 16 февраля на брифинге для журналистов заявил:
«Прежде всего Дрезден и ему подобные города – центры притяжения для беженцев. Кроме того, через эти города идет движение на Русский фронт, с Запада на Восток, и они достаточно близко расположены от линии фронта. Полагаю, все это оправдывает бомбардировку».
Отвечая на дальнейшие вопросы журналистов, Грирсон сказал (не для протокола):
«Наша цель – уничтожить все, что еще осталось от германского боевого духа».
Агентство Ассошиэйтед Пресс разнесло его слова по миру, нейтралы заговорили о том, что союзники взяли курс на террористические бомбардировки – ив результате неумное поведение Грирсона в сочетании с усилиями геббельсовских пропагандистов привело к тому, что Дрезден стал «зоной особого внимания». Как будто это был первый город, разрушенный британской авиацией. Как будто в Гамбурге не погибли 40 тысяч человек. Как будто другие германские города от бомбардировок ничуть не пострадали (см. приведенный выше список).
Надо сказать, что британское общество относилось к массированным бомбардировкам Германии неоднозначно. Еще в 1944 г. епископ Джордж Белл, выступая в Палате лордов, требовал немедленно прекратить авианалеты на германские города. Он утверждал, что воздушная война аморальна, что она помешает восстановлению нормальных отношений с народами Европы. «Разве правительство не видит, что уничтожение городов угрожает самим основам цивилизации?» – спрашивал Белл.
На сей раз епископ промолчал, зато депутат Палаты общин Ричард Стокс, также убежденный противник массированных бомбардировок, засыпал правительство неудобными вопросами. В данном случае принципиальная позиция парламентария подкреплялась пусть непроверенными, но совершенно ужасающими сведениями о числе жертв. Именно это и заставило Черчилля написать тот документ, который я цитировал в предыдущем посте.
Правительство Черчилля (равно как ни одно из последующих британских правительств) не осудило бомбардировки. До конца войны оставалось несколько недель. Скоро доктор Геббельс покончит с собой, а продукция его ведомства будет объявлена преступной ложью. Почему же ложь о Дрездене живет до сих пор?
Не буду торопиться с ответом и попробую пойти по неверным стопам тех исследователей, которые недостаток цифр и фактов восполняют сравнениями и умозаключениями. Именно на арифметическом сравнении с результатами предыдущих бомбардировок основывалась первоначальная британская оценка потерь при налете на Дрезден – от 8200 до 16 400 убитыми и примерно столько же ранеными. Из чего при этом исходили? В расчет брались плотность населения города и площадь сожженного (будем называть вещи своими именами) района. А также германские данные о предыдущих потерях, которые до конца 1944 г. не афишировались и зачастую занижались. Так вот, площадь разрушений в Дрездене не так уж велика: 6,47 кв. км. Могли ли на этой площади погибнуть 135, а тем более 200 или 250 тысяч человек? Могли, но чисто теоретически. На практике бывает иначе. Так, 9 марта того же 1945 г. американские ВВС совершили массированный налет на Токио. Как и в Дрездене, использовались фугасные и зажигательные бомбы. В густонаселенном городе начался огненный смерч, который выжег 42 квадратных километра. По официальным данным японских властей, в результате этого налета погибли 84 тысячи человек. Ровно 2 тысячи на квадратный километр. Если принять на веру магические 135 тысяч, получится, что в Дрездене на один квадратный километр – 20 865 погибших. В десять раз больше, чем в Токио.