Мифы воды. От кракена и «Летучего голландца» до реки Стикс и Атлантиды
Шрифт:
Ее главные атрибуты, как и у Мами Ваты, — зеркало и гребень. Она также склонна воровать мужчин и женщин из мира людей, которые через три дня, три месяца, три года (и снова тройка — marassa twa) возвращаются домой онемевшими (а здесь стоит вспомнить процитированную ранее легенду про Эринле и Йемайю). Принято считать, что это связано с обретением священного знания, которое в вуду именуется креольским словом Konesans. Интересно, что у Ласиренн есть еще один аспект, который также называют ее сестрой, — Лабаленн, нечто огромное, темное и молчаливое (как кит — фр. la baleine), пребывающее под водой, на «обратной стороне зеркала». Считается, что смотреть на Лабаленн — все равно что смотреть на собственное отражение.
В метафизическом смысле
Таким образом, гаитянская «русалка» — не просто красивая женщина с рыбьим хвостом, а существо, тесно связанное с трансцендентными тайнами мироздания.
Lasyrenn, Labalenn,
Chapo’m tonbe nan lanme.
M’ap fe kares ak Lasyrenn,
Chapo’m tonbe nan lanme.
M’ap fe dodo ak Lasyrenn,
Chapo’m tonbe nan lanme.
Ласиренн, Лабаленн,
Моя шляпа упала в море.
Я ласкаю Ласиренн,
Моя шляпа упала в море.
Я возлег с Ласиренн,
Моя шляпа упала в море.
Гаитянская народная песенка (Карен Маккарти Браун. «Мама Лола. Жрица вуду в Бруклине»)
А вот с лоа Агве, супругом Эзили (иногда считается, что его жена — Ласиренн, а Эрзили Фреда — любовница), все и впрямь относительно просто: он типичное морское божество, покровитель моряков, рыбаков, иногда пиратов. В разных аспектах Агве может быть повелителем ветров и течений, воплощением мужественности в униформе морского офицера, а также капитаном собственного корабля «Иммамоу», который переносит души умерших в посмертие, именуемое Гинен. В наиболее агрессивном аспекте Агве управляет штормами и решает, какому кораблю суждено утонуть.
Седна
В эскимосской мифологии владычицу Адливуна, подводного мира и страны мертвых, зовут Седна. Ее история довольно запутанна, но во всех своих вариантах отличается трагичностью и кровопролитием.
Так, согласно одной из версий, Седна была красивой девушкой, которая жила с давно овдовевшим отцом, и отовсюду к ней приходили женихи, но никому не удалось смягчить гордое сердце красавицы. И вот однажды весной откуда-то прилетела птица глупыш и стала петь Седне чарующие песни, обещая роскошную жизнь в стране птиц, где ее ждут яранга из красивейших оленьих шкур, постель из мягких медвежьих шкур, одежда, изукрашенная перьями собратьев-глупышей, лампа, в которой никогда не заканчивается масло, и котел, в котором никогда не заканчивается мясо. Седна не устояла и отправилась с глупышом на другой берег моря. Но по прибытии оказалось, что дом глупыша — лачуга из дырявых рыбьих шкур и ветер гуляет там в свое удовольствие, принося снаружи снег. Постель Седны была из жестких моржовых шкур, а питаться ей приходилось отвратительной рыбой. От горя и тоски она начала петь, призывая отца, чтобы тот забрал ее обратно.
Через год отец и впрямь явился в гости, узнал, какую тяжкую жизнь вынуждена вести Седна, и в гневе убил ее мужа-глупыша. Когда отец с дочерью уже плыли домой в лодке, вернулись другие глупыши, узрели труп собрата и погнались следом. Настигая беглецов, они призвали жуткий шторм, и отец Седны,
Далее повествование разнится. Согласно более короткой версии, тогда-то Седна и утонула, а после превратилась во владычицу нижнего мира. Но есть и другая: птицы решили, что она погибла, и прекратили преследовать лодку, вследствие чего шторм утих, а отец помог искалеченной дочери перебраться через борт. По вполне очевидным причинам она затаила на него злобу и уже на берегу отомстила. Когда отец заснул, Седна призвала своих псов, которые съели его руки и ступни. Очнувшись, он проклял себя, дочь и псов, вследствие чего земля разверзлась, и все они провалились в эскимосскую преисподнюю, где с той поры и обитают. Согласно еще одной легенде, Седна и ее отец делят на двоих огромное, но довольно унылое жилище (границу между половинами стережет пес); оба они калеки, едва способные шевелиться. Так или иначе, но в этом самом жилище обитают и души умерших.
Что касается роли Седны как морской владычицы, то она повелевает теми животными, которые произошли из ее отсеченных пальцев, и действует иной раз с сумасбродной жестокостью — к примеру, может «запереть» тюленей и иже с ними в своем царстве, оставив эскимосов без пропитания. Выживание племени в таких обстоятельствах зависело исключительно от мастерства и силы шамана (у эскимосов он называется ангакук или ангакок).
Глава 5. МАЛЫЕ БОГИ, ДУХИ И ДЕМОНЫ
В ТЕНИ ТРЕЗУБЦА ПОСЕЙДОНА
Посейдон и Амфитрита, Океан и Тефия — четыре имени, два великих морских бога и две богини, но на самом деле список древнегреческих божеств, связанных с морем и стихией воды, гораздо длиннее и разнообразнее. Расскажем в этой главе о некоторых бессмертных, чьи мифические родословные и жизнеописания заслуживают внимания.
Древнеримская мозаика с изображением Понта.
Andreas Wolochow / Shutterstock.com
Понт, «шумное море бесплодное», был сыном Геи: согласно Гесиоду, она родила его без отца, причем до того, как разделила ложе с Ураном и произвела на свет уже знакомого нам Океана. Впрочем, Гигин с этим не согласен: если верить «Мифам», отцом Понта был Эфир, еще один древнейший бог — персонификация верхнего слоя неба, а также воздуха, которым дышат боги на Олимпе.
От связи Понта с собственной матерью появились на свет следующие сверхъестественные сущности:
Нерей, он же Морской Старец (этот эпитет иногда применяется и к другим морским богам), — старший сын, впоследствии в браке с океанидой Доридой зачавший пятьдесят дочерей-нереид; по Гесиоду, был мудрым советчиком, откровенным собеседником и «ненавистником лжи». Необычайно красивые дочери Нерея, спутницы Посейдона, воплощают благие свойства моря. Они крайне редко несут зло: например, в мифе о Персее царевна Андромеда оказалась отдана на съедение чудовищу из-за того, что нереиды разгневались на ее мать Кассиопею, провозгласившую себя прекраснейшей из женщин. Образ Нерея часто сливается с образом Тритона, упомянутого в предыдущей главе сына Посейдона и Амфитриты, и Протея — бога, олицетворяющего переменчивую природу морской стихии. Протей был оракулом, но предсказывал будущее лишь тому, кто умел его удержать, невзирая на все превращения божества. Вот как это выглядело в «Одиссее»: