Мифы воды. От кракена и «Летучего голландца» до реки Стикс и Атлантиды
Шрифт:
***
Таковы лишь некоторые из древнегреческих водных божеств. Описание можно продолжить, но что касается выводов, они довольно просты: в той или иной форме (а также в облике существ мужского и / или женского рода) древние греки персонифицировали как само море, так и определенные его свойства: переменчивый характер, таинственность глубин, суровые шторма, нежность спокойных волн. Эпоха многочисленных, разнообразных божеств ушла в прошлое, уступив место более абстрактному пониманию Абсолюта, но оставила неизгладимый след в искусстве и культуре.
ДЕВА В БЕДЕ И ДЕМОН В ВОДЕ
Морская дева во французском манускрипте XV в.
Британская библиотека
В
Начнем с русалок — или, точнее, с морских дев. Мы уже кое-что о них знаем, поскольку в четвертой главе шла речь о Мами Вате и Ласиренн, и каждая из них в некотором смысле тоже морская дева. Но сводить образ этого существа к красотке с рыбьим хвостом, с зеркалом в руках и струящимися длинными волосами было бы серьезным упрощением.
Взять хотя бы коварную терминологию. Английское слово mermaid чаще всего переводят на русский как «русалка», хотя некоторые словари дают и иные варианты: «морская дева», «сирена», «наяда». В обиходе существо с телом женщины и рыбьим хвостом также называют, как правило, русалкой. На самом деле русалка — персонаж славянского фольклора, который не связан с морем, не имеет химерических черт да и в целом относится к нечистой силе, а не к альтернативному виду разумных существ, обитающих в море! Славянская русалка — лесной, луговой, речной дух с вредным характером; она появляется на свет, как правило, из-за определенных обстоятельств, связанных с рождением или смертью ребенка или молодой женщины (например, в русалку может превратиться некрещеное дитя или девушка, умершая незамужней). Даже если русалка имеет отношение к озеру, реке или болоту (то есть в нее перевоплотилась утопленница), у нее нет хвоста. В случае перевода на английский правильнее использовать заимствованное слово rusalka, а не упомянутое выше mermaid. Кстати, в славянском фольклоре есть и классические морские девы, женщины с рыбьими хвостами (фараонки).
Но это еще не вся путаница! Два других словарных варианта — «сирена» и «наяда» — тоже нельзя назвать абсолютно верными в семантическом и историческом смысле, причем не только в русском языке. Дело в том, что сирены — персонажи древнегреческой мифологии, те самые, чье пение едва не погубило Одиссея со спутниками, — изначально были наполовину птицами. Этот мифологический факт подтверждается множеством вещественных доказательств, скульптур и рисунков на древних амфорах. И есть немало текстов, которые говорят о том же: к примеру, в «Описании Эллады» Павсания упоминается о том, что музы, одержав победу над сиренами в состязании по пению, ощипали их перья и сделали себе венки. Если придерживаться древнегреческой терминологии, то женщину-рыбу правильнее было бы именовать «тритонкой» (хотя это была бы русалка с двумя хвостами, которая встречается на старинных картах и европейских гербах).
Фигурка сирены. 330–332 гг. до н. э.
Национальный музей, Варшава
Примерно до VII–VIII веков сирена оставалась женщиной-птицей, а потом в каталоге удивительных существ Liber monstrorum de diversis generibus ее облик преобразился — и получилось именно то создание, которое мы привыкли называть «русалкой».
Что касается наяд, а также нереид и океанид, то все они относятся к водным нимфам, природным божествам, и отличаются как от сирен, которые ближе к демонам, так и друг от друга. Многочисленные наяды были локальными божествами, в чьем ведении находились, к примеру, источники, колодцы или ручьи; иногда в мифах говорится о них как о дочерях богов, в том числе речных: Скамандра, Гидаспа, Инаха и так далее. Наяда могла стать возлюбленной или женой как бога, так и смертного и родить ему детей. В средневековый период этот античный мифологический мотив был по-прежнему широко распространен в Европе, только прекрасные девы, так или иначе связанные с источниками и реками, назывались не наядами и даже не нимфами, а ундинами — к ним вернемся чуть позже, у их мифа есть одна важная особенность, касающаяся человеческой души. Нереиды, в отличие от наяд, были связаны с морем и считались дочерями морского старца Нерея и океаниды Дориды; эти красивые девушки, как уже было сказано, символизировали все благие свойства морских просторов и глубин. Океаниды — три тысячи дочерей двух титанов, Океана и Тефии, — были, как бы парадоксально это ни прозвучало, божествами рек. Напомним, сам Океан в контексте древнегреческой мифологической географии тоже река, опоясывающая плоский обитаемый мир.
В Греции есть легенда про Фессалонику, сестру Александра Македонского, которая от скорби после его гибели попыталась утопиться, но превратилась
К легендам о морских девах (наядах, нереидах, ундинах и т. д.), с которыми у воды знакомится какой-нибудь герой, тесно примыкают истории о волшебных женах, лебединых девах — оборотнях, способных менять обличье, снимая и надевая шкуру с перьями или крылья (необязательно лебединые). Хадебурга и Зиглингда, вещие сестры из «Песни о Нибелунгах», — именно лебединые жены, которые «носясь, как птицы… едва касались волн». Типичный сюжет этой категории отталкивается от случайной встречи у воды, в результате которой герой крадет волшебный предмет, не давая деве улететь и вынуждая стать его женой. Позже она возвращает утраченное (конкретный способ и обстоятельства в разных мифах / легендах / сказках описаны по-разному), немедленно исчезает, и протагонист либо отправляется в далекое путешествие, чтобы попытаться ее вернуть, либо осознает всю бессмысленность таких попыток.
Но вернемся к привычным мифическим женщинам-рыбам и попробуем выяснить, откуда они взялись, раз уж сирены и прочие древнегреческие персонажи как будто ни при чем. Надо признать, первоисточник «морской девы» как популярнейшего образа не всегда ищут в легендах, преданиях и мифах того или иного региона. Довольно много сторонников у теории, согласно которой этот гибрид человека и животного возник (и мы об этом уже упоминали в главе, посвященной Мами Вате) в результате встречи с некоторыми морскими млекопитающими: дюгонями, ламантинами и тюленями. Плиний Старший, говоря о нереидах и морских людях, явно описывает животных, а не мифических существ: «Также верно все, что думают о нереидах, только у них чешуя топорщится даже на тех местах тела, где оно выглядит как человеческое. Действительно, такую видели на том же побережье, и даже местные жители слышали издалека ее печальную предсмертную песню; а Божественному Августу легат Галлии писал о том, что на побережье находят много бездыханных нереид. Я знаю выдающихся людей из сословия всадников, готовых подтвердить, что они видели в Гадитанском океане морского человека, все тело которого совершенно похоже на человеческое; что он забирается по ночам на корабли, и та сторона корабля, на которую он усядется, сразу же кренится и даже уходит под воду, если он останется подольше»33. Вероятно, «выдающиеся люди» узрели примерно то же самое, что и все мы на вирусном видео, снятом несколько лет назад в заливе Эльд в штате Вашингтон, где два огромных морских льва забрались на маленькую яхту без хозяина, чтобы полежать там в свое удовольствие.
СЕЛКИ
В фольклоре Исландии, Ирландии и Шотландии, а также острова Мэн, Оркнейских и Фарерских островов распространены предания о людях-тюленях: оборотнях, способных по желанию принимать любой из этих двух обликов. Они известны под множеством имен; мы остановимся на варианте селки.
Уолтер Трейл Деннисон, описывая связанные с селки верования, бытующие среди жителей Оркнейских островов, объясняет, что тюленей издавна делили на две категории: в первую входили Phoca vitulina (обыкновенный тюлень) и его более мелкие сородичи, во вторую — крупные разновидности (например, тюлень-хохлач и серый тюлень), которые, как считалось, могли оборачиваться людьми.
Деннисон пишет, что их называли падшими ангелами, не настолько грешными, чтобы угодить прямиком в преисподнюю, но тем не менее утратившими право на рай. Другая народная версия происхождения селки заключается в том, что они были когда-то людьми, но за некие тяжкие прегрешения утратили право на человеческий облик, и возможность его на время вернуть дарована им лишь на суше.
В наиболее общем виде предания и сказки про селки — это истории о том, как некий житель суши случайно видит превращение тюленя в красивую девушку и, спрятав тюленью шкуру, вынуждает ее выйти за себя замуж. Заметить селки на берегу было не так уж трудно: они частенько собирались группами, чтобы понежиться на солнышке во время отлива, и в целом этих существ воспринимали скорее как нелюдимых и загадочных соседей, чем как опасных чужаков. Итак, оставшись с земным мужчиной, женщина-селки становится примерной женой, ведет хозяйство и рожает ему детей. По прошествии времени обстоятельства складываются таким образом, что утраченная шкура возвращается к хозяйке (нередко это происходит благодаря детям), и селки бросает земную жизнь, стремясь обратно в море. Случается, все эти годы там ее ждет возлюбленный того же племени, а то и настоящий супруг.
Но селки мужского пола также могли вступать в отношения с земными женщинами, причем по доброй воле! Как и женщины-селки, они в человеческом облике были весьма хороши собой, очаровательны и неотразимы, вследствие чего иной раз могли навещать на суше даже замужних дам, утоляя с ними страсть и не задерживаясь надолго. Деннисон рассказывает историю о жительнице Оркнейских островов по имени Урсилла. В молодости эта Урсилла была красивой, но высокомерной девушкой, которая отвергла всех женихов, чтобы в конце концов выйти замуж за отцовского батрака. Согласно официальной семейной истории, жили они долго и счастливо, она родила ему детей и была хорошей женой… Только вот ходили слухи, что на самом деле муж из него вышел совсем не тот, о каком мечталось Урсилле.