Мифы воды. От кракена и «Летучего голландца» до реки Стикс и Атлантиды
Шрифт:
Принято считать, что кракен — колоссальных размеров головоногое, кальмар или осьминог, способный без труда утащить на дно не только количество жертв, сообразное числу незадействованных щупалец, но и корабль целиком, причем достаточно большой! Популярность кракена не ослабевает с годами, и в наше время он, пожалуй, даже обходит конкурентов — Мирового Змея и Чудо-юдо рыбу-кита — во многом благодаря голливудскому кинематографу. Пару веков назад о нем писали и в газетах, причем не метафорически, а в самом прямом смысле.
Олаф
Библиотека наследия биоразнообразия, США
У слова «кракен» скандинавское происхождение, этимологически его можно отследить до первоисточников в норвежском и шведском; так, krake — фрагмент разрубленного на части древесного ствола, имеющий кривые ветки или корни, а также любой предмет, сделанный из такого куска (в частности, примитивный якорь — нетрудно заметить, что он имеет некоторое внешнее сходство с монстром).
Первым кракена описал Эрик Понтоппидан, датский епископ XVIII века, но если говорить о самом факте упоминания, то у него были предшественники: во всяком случае, к их числу можно отнести итальянского путешественника Франческо Негри и норвежского миссионера Ханса Эгеде (о некоторых более ранних авторах скажем чуть позже: епископ не зря сетует, что они понятия не имели, о чем писали).
Кракен, каким его увидел и запечатлел на страницах своей «Естественной истории Норвегии» Понтоппидан, «бесспорно, крупнейшее морское чудовище в целом мире». Сам епископ ни разу в жизни кракена не встречал, но доверился рыбакам, которые поведали, что иной раз, особенно в жаркие летние дни, выходя на лодках туда, где глубина составляет, по их оценкам, от восьмидесяти до ста фатомов45, они обнаруживают, что расстояние до «дна» — всего-то двадцать — тридцать фатомов, а то и меньше, поскольку на самом деле это никакое не дно. Рыбаки, осознавая опасную близость кракена, все равно занимаются своим промыслом в подобных местах, поскольку там очень много рыбы.
Они следят за глубиной и удирают, бросив сети, если та внезапно начинает уменьшаться, то есть монстр начинает всплывать. Взрослый и по-настоящему крупный кракен никогда не поднимается на поверхность целиком, демонстрируя лишь фрагменты плоской спины общей площадью примерно полторы английские мили. Поначалу зрелище напоминает совокупность островков посреди чего-то вроде плавучих водорослей. Современный рациональный читатель может предположить, что это именно водоросли, принесенные течением, но епископ опровергает такой довод: далее он пишет, что вслед за «островами» появляются выросты, от острых кончиков до более широких частей, соперничая по высоте и толщине с мачтами судов среднего размера. Эти отростки Понтоппидан называет «руками» чудовища и допускает — теоретически! — что ими кракен мог бы утянуть на дно даже самый большой военный корабль. Гарантированная угроза состоит в том, что при погружении кракен создает водовороты, способные погубить рыбачью лодку.
Анализируя внешний вид монстра, епископ сравнивает его с полипом (осьминогом) и морской звездой. Далее он упоминает о «сильном и необычном запахе, который [кракен] периодически источает», — как и в случае кита, чья пасть превращается в уста адовы, такова причина, по которой вокруг чудовища бывает очень много одураченной рыбы. Еще одно необычное свойство кракена, если верить Понтоппидану, заключается в загадочном цикле пищеварения: на протяжении нескольких месяцев монстр только ест, а потом еще несколько месяцев
В контексте интересных способов питания можно упомянуть еще одно морское чудовище, тоже норвежское. Хафгуфа — букв. «морское зловоние» — предположительно, обитает где-то в окрестностях Исландии. В сочинении XIII века, известном как «Королевское зерцало», сказано, что этот громаднейший монстр кормится следующим образом: путем отрыжки извергает из собственного желудка некоторое количество пищи, и рыбы, спеша полакомиться, собираются прямо у него в пасти. Хафгуфе остается лишь дождаться подходящего момента, чтобы сомкнуть челюсти.
Совсем недавно ученым удалось установить, что у горбатых китов, помимо традиционного способа кормиться — путем фильтрации воды, — есть еще один, подразумевающий ловушку или капкан (англ. trap-feeding). Кит на некоторое время застывает, распахнув челюсти под прямым углом, а потом, набрав достаточное количество рыбы, закрывает пасть. Об упомянутом в средневековых манускриптах «приятном запахе» нет и речи — добыча всего-навсего прячется от хищника в удачно подвернувшемся укрытии, тем самым приближая тот самый роковой конец, которого стремится избежать. Но сходство очевидное, и поэтому тайну Хафгуфы можно официально считать раскрытой.
Пытаясь разобраться в том, что же собой представляет кракен, епископ критикует «доверчивого» Олафа Магнуса за нелепые россказни относительно этого существа, после чего отмечает, что в труде Плиния Старшего есть фрагмент, который можно счесть одним из первых упоминаний чудовища.
…В Гадитанском океане46 — дерево с очень широко раскинутыми ветвями, из-за которых оно, по-видимому, никогда не проходило в пролив. Появляются и колеса, названные так за сходство, расчлененные четырьмя спицами, со ступицами, зажатыми между двумя глазами — на каждой стороне по глазу47.
«Дерево» (arbor) — это, по мнению Понтоппидана, и есть кракен. Кроме того, епископ отождествляет его с «колесами» (rotaе) из того же отрывка, после чего приходит к выводу, что таинственный монстр на самом деле представляет собой разновидность существ, которых мы сейчас называем офиуры или змеехвостки — свое название они получили за способ передвижения, при котором их отростки-щупальца извиваются по-змеиному. В пример он приводит «морскую звезду» (офиуры и морские звезды относятся к иглокожим, но с точки зрения современной науки их нельзя отождествлять) Stella Arborensis, называя ее «головой Медузы», и предполагает, что это существо на самом деле… малек кракена. С современной точки зрения выводы Понтоппидана выглядят причудливо, но в рассудительности и логичности ему не откажешь.
Но как же вышло, что описанная Понтоппиданом офиура-переросток, охочая до рыбы, стала известным нам существом, громадным осьминогом или кальмаром, грозой морей? За это стоит поблагодарить французского натуралиста и малаколога (специалиста по беспозвоночным) Пьера Дени де Монфора. Именно он в энциклопедии по естественной истории начала XIX века описал кракена как колоссального спрута и упомянул о его склонности губить корабли. Благодаря вниманию публики миф обрел второе дыхание.
<