Мифы воды. От кракена и «Летучего голландца» до реки Стикс и Атлантиды
Шрифт:
Иногда на картах появляются пресловутые драконы; в отличие от морских змеев, они летают. Здесь стоит отметить, что фраза, вынесенная в заголовок главы за свою бесспорную популярность, встречается на сохранившихся картографических артефактах всего дважды, как отмечает Чет ван Дузер: на карте в одном из изданий труда Жана Манселя La fleur des histoires («Цветок историй», XV в.) и на глобусе Ханта-Ленокса (около 1510 г.). Что, конечно, не мешает драконам появляться на куда большем количестве карт просто так, без предупреждения.
Олаф Магнус. Carta Marina. 1539 г.
Wikimedia Commons
Еще
Олаф Магнус. Carta Marina. 1539 г.
Wikimedia Commons
На вселенских картах и портоланах изображали не только монстров, но и реальных существ, которые в силу неосведомленности или богатого воображения художника обретали фантастический облик. Так получилось, например, с дельфинами и морскими звездами — у них человеческие лица. Морж подобен слону, причем не в том смысле, что у него тоже есть бивни — в некоторых случаях у него еще и четыре слоновьи ноги. Ну а осьминога невозможно узнать без подготовки: он похож… на омара.
Возникает закономерный вопрос: откуда известно, что явный лобстер на карте Олафа Магнуса — это осьминог? Хоть воображение создателей средневековых карт и было весьма богатым, все-таки кажется, что проще выдумать гигантского кровожадного омара, чем замаскировать таким странным образом совершенно иное существо.
Иллюстрация из трактата Hortus Sanitatis.
Библиотека наследия биоразнообразия
Дело в том, что наблюдается явное сходство «лобстера» на карте и существ на иллюстрации в средневековой энциклопедии живых существ Hortus Sanitatis (опубликована в 1491 г., автор неизвестен), соответствующей тексту про существо под названием polippus — именно так на латыни называли осьминога, который, кстати говоря, и в русском переводе «Естественной истории» Плиния Старшего именуется «полипом».
Картографы Средних веков и эпохи Возрождения часто пользовались бестиариями, альманахами, любыми трудами по естествознанию, которые были им доступны. В этих книгах обычно имелись иллюстрации, копии которых порою обнаруживаются на сделанных позднее картах. Средневековые авторы, в свою очередь, вдохновлялись античными; и те и другие нередко описывали чудовищ не по собственному опыту, а по рассказам мореплавателей, которые их (якобы) видели. Случалось, монстры рождались на свет вследствие переводческой ошибки. Изучая эволюцию картографических чудовищ, можно наглядно убедиться, как росли знания человечества об окружающей среде: чем больше их становилось, тем правдоподобнее делались те существа, которых породила природа, а не человеческое воображение.
Промежуточное положение между настоящими чудовищами и теми, кто скрылся под маской чудовищного облика, занимают животные-гибриды.
Фриз с морскими чудовищами. Гравюра Теодора де Бри. 1580–1600 гг.
Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Нельзя не назвать и конкретных людей, благодаря которым эти карты — и эти чудовища — появились на свет. История сохранила немало имен. Вспомним, например, шведского церковного деятеля, дипломата и писателя Олафа Магнуса (1490–1557), который создал карту Северной Европы, известную как Carta Marina (1539). Итальянец Джакомо Гастальди (1500–1566) был инженером и астрономом, благодаря ему в изготовлении карт случился переход от гравюр на дереве к гравюрам на меди, что позволило делать куда более детальные, гладкие, красивые изображения. И наконец, фламандский географ и картограф Герард Меркатор (1512–1594) прославился не только картами, но и равноугольной цилиндрической проекцией, названной в его честь, — она приблизила карты XVI века к тому виду, который привычен для нас. Эти мастера своего дела, как и многие другие, оставили нам не только карты, но и чудовищ.
Однозначного ответа на вопрос, зачем они это делали, не существует. Есть лишь множество версий: чудовища должны были продемонстрировать опасность далеких морей, но вместе с тем они считались частью Божьего замысла, частью вселенной. Они воплощали те или иные легенды, иногда отмечали места, где, предположительно, обитали; еще они просто делали карты красивее и ярче. Они будоражили воображение и заставляли пытливый ум трудиться, осмысливая очередную причудливую загадку.
И они, как ни странно, по-прежнему влекут и прельщают, хотя прогресс изгнал их с карт еще в XVI–XVII веках.
ЛЕГЕНДЫ ОБ ОСТРОВАХ БЛАЖЕННЫХ
С незапамятных времен люди рассказывают легенды о далеких землях, где живут удивительные племена — причем их как раз не всегда можно назвать людьми в полном смысле слова, это могут быть и боги, бессмертные или какие-то другие существа, — и совокупность подобных историй вполне заслуживает называться мифической географией («единственной, без которой человек не может обойтись», как сформулировал Мирча Элиаде в «Очерках сравнительного религиоведения»). Страны, горы, реки, даже целые континенты, довольно слабо связанные с реальным миром и его рельефом, фигурируют в преданиях многих народов и культур. Особое место в этом микрокосме занимают мифические острова, о которых и пойдет речь.
Определенные мифы снискали завидную известность в массовой культуре, в связи с чем имеются мифические острова, о которых знают все или почти все: в первую очередь — Атлантида и Авалон. Но это только два пункта из весьма длинного списка! Если таковой составлять, опираясь на хронологию, то в первой строчке будет совсем другой, куда более древний топоним.
Дильмун
Остров (или страна) Дильмун из шумерских мифов, возможно, самый старый из сохранившихся в мировой памяти образов священного края, расположенного не на небесах или в ином, лучшем мире, а на земле. Впрочем, не только Дильмун, но и все острова, о которых пойдет речь, находятся так далеко и путь к ним столь труден, что простой смертный, как правило, может его осилить лишь теоретически, если на то будет воля высших сил. Как, например, в случае с Дильмуном это удалось царю-праведнику Зиусудре, который «имя жизни сберег, человечества семя спас» во время потопа, за что и был вознагражден.