Мифы воды. От кракена и «Летучего голландца» до реки Стикс и Атлантиды
Шрифт:
Еще одна любопытная разновидность волны, по поводу которой существуют особые поверья, — приливный бор, возникающий из-за того, что в устье образуется волновой фронт и вода с большой скоростью движется вверх по течению, фактически вытесняется из моря в русло реки. Образование бора связано с целым рядом условий, включающих перепад высот и форму устья. Это опасное природное явление: к примеру, бор на китайской реке Фучуньцзян способен развивать скорость до 40 км/ч и подниматься до рекордных девяти метров. Флетчер Бассет упоминает ряд легенд и преданий, связанных с борами и основанных на общей идее: волну вызывает некое сверхъестественное существо, будь то демон, дракон, феникс, призрак ведьмы или нечто, не поддающееся определению, копошащееся на дне. Река, текущая вспять, выглядит зловеще, и без труда можно понять тех, кто подыскивал для такого феномена сверхъестественную подоплеку. Интересно, что в некоторых местностях Британии — например,
И конечно, существует совокупность суеверий, легенд и преданий про волны как таковые: по их виду предсказывали будущее (точнее, предстоящий шторм, в прямом или переносном смысле), их считали то быками (в случае бурунов), то барашками Нептуна или другого морского бога / богини, в их звуках слышали голоса призраков. Кое-что из этих поверий мы считаем просто художественным образом, метафорой, но корни у таких метафор весьма глубокие. Очевидно, что даже спокойное море остается грозной стихией — и мифическое мышление подыскало способ, позволяющий никогда об этом не забывать.
Что касается мифов, связанных с водоворотами, то некогда на Дунае существовали два опаснейших места, именуемых Штрудель и Вирбель64. Вот что мы читаем о них в романе Жюля Верна «Дунайский лоцман» (1908):
В этом месте долина превращается в узкий коридор, зажатый дикими крутизнами, между которыми кипят стремительные воды. В старину многочисленные подводные камни делали проход еще более опасным, и нередко суда терпели там большой ущерб. Теперь опасность значительно уменьшилась. Сильнее всего мешавшие движению скалы, тянувшиеся от одного берега до другого, взорваны. Пороги утратили былую ярость, водовороты перестали так сильно кружить суда, и катастрофы сделались значительно реже. Все же и большие шаланды, и маленькие лодки должны принимать серьезные предосторожности65.
Уильям Битти — шотландский врач XIX века, поэт и автор нескольких книг, посвященных путевым заметкам о путешествиях по Европе, — уделил Штруделю и Вирбелю немало страниц в своем труде The Danube: Its History, Scenery, and Topography («Дунай: История, пейзажи и топография», 1844), описав как грозный рокот быстрины, так и общую атмосферу, включавшую живописные и овеянные легендами развалины нескольких замков. «Мрачный и таинственный вид этого места, безлюдные пейзажи, частые происшествия, случавшиеся на пути, внушали трепет и ужас, но прежде всего суеверия того времени, готовность принять чудесное и простодушие лодочников делали плавание мимо Штруделя и Вирбеля чрезвычайно романтичным предприятием». Построенные в окрестностях замки, как выяснил Битти, принадлежали феодалам, которые в XI–XIV веках безжалостно грабили купцов, выживших после встречи с быстриной и водоворотом. Рудольф I, основатель династии Габсбургов, покончил с бандитами, но руины остались — и в них, по рассказам местных, каждую ночь вспыхивали загадочные огни, сопровождаемые звуками, присущими то ли празднику, то ли битве. В сторожевой башне, именуемой Башней дьявола, поселился Черный монах: выполняя наказ своего адского хозяина, он зажигал на берегу огни, целью которых было заманить речные суда в водоворот или прямиком на острые прибрежные скалы. Про Вирбель еще говорили, что он бездонный: дескать, обломки лодок, которые гибли в водовороте, всплывали в озере Балатон!66 Битти иронизирует над подобными суевериями, опровергает их в меру своих возможностей, объясняет природные закономерности, лежащие в основе Штруделя и Вирбеля, а также проницательно отмечает, что судоходство станет значительно безопаснее, если путем подрыва ликвидировать некоторые скалы в русле Дуная. Что и произошло во второй половине XIX века, и к нашему времени о дунайской версии Сциллы и Харибды почти все благополучно забыли.
Другой известный водоворот (точнее, целая система приливных завихрений) существует и в наше время: это Мальстрём (норв. Moskstraumen), расположенный у северо-западного побережья Норвегии. Олаф Магнус считал его сильнее Харибды! Для современных судов это природное явление не представляет серьезной опасности, да и для старинных деревянных лодок таковая была серьезно преувеличена. Однако Мальстрём, во многом благодаря художественной литературе (он упоминается в первую очередь в произведениях Эдгара По, Жюля Верна и Германа Мелвилла), продолжает существовать как миф, независимо от реальности.
Гарри
Edgar Allan Poe. Tales Of Mystery And Imagination. Illustrated by Harry Clarke. London : George G. Harrap & Co., [1928]
Миф о водовороте мы находим в обеих «Эддах» — речь идет об истории, в основе которой волшебная мельница Гротти, способная намолоть все что угодно. Владелец Гротти, конунг Фроди, приказал своим рабыням — вещим девам, валькириям — молоть золото, мир и счастье для себя, конунга. Поначалу они усердно трудились, но, когда Фроди потерял чувство меры и заставил их работать без сна и отдыха, отомстили: намололи целое войско врагов. Морской конунг Мюсинг явился в ночи и одолел Фроди. В качестве трофея он забрал себе мельницу вместе с рабынями и приказал им молоть соль. Мюсинг, как и Фроди, неверно оценил добычу, и в результате рабыни намололи столько соли, что корабль затонул. «И там, где море залилось в отверстие жерновов, возник водоворот. Тогда море и стало соленым»67.
Помимо водоворотов в море бывают смерчи. Как отмечают Флетчер Бассет и Уильям Джонс, в древности к ним относились с немалым ужасом и называли, как правило, драконами. Считалось логичным и разумным стрелять в них из луков (позднее — из пушек) и совершать на борту различные ритуалы, призванные отогнать злых духов. Ритуалы включали в себя чтение молитв (иногда совместное) и рассечение смерча — конечно, на расстоянии — особым ножом с черной рукоятью. После этого смерч должен был распасться надвое, выпустив всю воду с оглушительным шумом. Если старания оказывались напрасными, два моряка могли изобразить сражение друг с другом — подчеркнем, что ключевым моментом в этом случае были бы скрещенные сабли.
МОРСКИЕ ТРАДИЦИИ И СУЕВЕРИЯ
Испокон веков так сложилось, что люди, связавшие с водой — особенно с морем — свою жизнь, подчинили ее огромному количеству правил, которые мы сейчас обычно называем суевериями. Довольно часто это объясняют тем, что профессия моряка всегда была одной из самых опасных и подразумевала сильную веру в сверхъестественные силы, способные защитить даже в самой трудной ситуации. Справедливость этого предположения косвенным образом подтверждается тем, что с приходом в жизнь моряков и рыбаков относительно развитых технологий — еще в прошлом веке — многое сделалось безопаснее и проще, поэтому суеверия начали отмирать, о чем писал, например, Хорас Бек в своей книге Folklore and the Sea («Фольклор и море»). Увы, вместе с ними уходили и продолжают уходить традиции, не связанные с разнообразной мистикой. Конечно, немалая доля обычаев, ритуалов и предрассудков действительно представляет собой пережитки той эпохи, когда мифологическое сознание преобладало над рациональностью, а законы природы приходилось постигать горьким путем проб и смертельно опасных ошибок. Тем не менее из истории морского дела приметы, обыкновения и прочее не вычеркнешь. К тому же в тех случаях, когда исследователям удается вникнуть в суть того или иного суеверия, отследить его до самых корней, вновь и вновь становится очевидно, что такие правила не рождаются из ничего, в силу прихоти. Они отражают некую закономерность, в прошлом имевшую жизненно важное значение. Конечно, если таковое сошло на нет, правило вырождается и превращается в ритуал, сохранивший лишь цель, но не смысл.
Впрочем, подыскивать рациональное объяснение для всего подряд не лучший выход, поскольку нерешаемых загадок великое множество, к тому же мощь и величие открытого моря и впрямь взывают не к разуму, а к душе. Они требуют веры в себя, в тех, кто рядом, и в высшие силы; в этом отношении вряд ли что-то изменится радикальным образом до той поры, пока будет существовать человечество.
А значит, суеверия будут жить.
***
Одна из самых широко известных морских традиций, знакомая даже тем, кто с морским делом никак не связан, — разбивание бутылки шампанского о нос корабля во время его спуска на воду. Соответствующий ритуал включает в себя еще несколько обязательных элементов (в том числе допустимые дни: в частности, не следует спускать корабль на воду тринадцатого числа, а также в пятницу, какое бы число на нее ни выпало), и в целом он, как отмечают многие авторы, весьма напоминает крещение младенца. Хорас Бек по этому поводу писал следующее.
До пришествия компьютера корабль больше всех творений человека напоминал нечто живое. Он двигался, качался с борта на борт, зарывался носом в воду, у него имелись характерные особенности, которые попросту невозможно было воспроизвести, даже построив корабль-близнец. В отличие от дома, который люди могли покинуть при необходимости, он был не просто конструкцией, а чем-то большим; от его целостности зависело благополучие команды. Корабли до сих пор остаются самыми большими движущимися объектами, которые строит человек68.