Миг бытия так краток
Шрифт:
Ретиф заехал рычагом еще по одной голове, третий его удар уложил замшельца на мостовую. Двое других членов клуба поспешно отбыли, изрядно помятые, но все же не потерявшие мобильности.
Ретиф, тяжело дыша, остановился, опираясь на свою дубинку.
— Крепкие головы у этих ребят. У меня было искушение догнать этих двух мальчиков, но мне надо сбегать еще по одному дельцу. Не знаю, кого конкретно намерены взорвать гроаки, но у меня есть подозрение, что в последующие несколько часов на этом судне должно отправиться в путь какое-то важное
— Их замысел сорван, — сказал Шатки. — Но по какой причине они это затеяли?
— За всем стоят гроаки. Сдается мне, ПОГРОМ и не знал об этом гамбите.
— Который из этих вожак? — поинтересовался Шатки. И толкнул павшего юнца: — Вставай, соня.
— Забудь о нем, Шатки. Эту парочку мы свяжем и оставим здесь. Я знаю, где найти босса.
Банкетный зал с низким потолком заполняла вялая на вид толпа. Ретиф оглядел столики, выискивая бледные пятна лиц землян, казавшихся карликами рядом с гигантскими бронированными замшельцами. Находившийся по другую сторону зала Маньян, увидев его, помахал рукой, и Ретиф направился к нему. Воздух наполнился низким гудением инфразвуковой замшельской музыки.
Ретиф проскользнул на свое место рядом с Маньяном и устроился поудобнее.
— Извините за опоздание, господин посол.
— Польщен, что вы вообще сочли возможным появиться, — холодно ответил Маньян и снова повернулся к сидевшему слева от него замшельцу.
— О, да, господин министр, — согласился он. — Очаровательная, просто очаровательная. И такая оптимистичная, я бы сказал — жизнеутверждающая.
Замшелец посмотрел на него бусинками глаз:
— Это Стенания Вылупившегося, — сказал он. — Наша национальная Скорбная Песнь.
— О, — произнес Маньян. — Как интересно. Такая приятная гармония инструментов.
— Это соло на друне, — уточнил замшелец, с подозрением глядя на землянина.
— Почему бы вам просто не признаться, что вы не способны этого услышать, — громко прошептал Ретиф. — И если мне можно на миг прервать…
Маньян встал и прочистил горло.
— Теперь, когда прибыл наш дорогой господин Ретиф, мы можем перейти прямо к торжественной церемонии проведения спонсорства…
— Эта группа, — Ретиф, перегнувшись через Маньяна, обратился к замшельцу, — ПОГРОМ… Много ли вы о ней знаете, господин министр?
— Вообще ничего, — прогромыхал огромный пожилой представительный замшелец. — На мой взгляд, всех юнцов следует держать в одном загоне с живностью, пока не нарастят панцирь, чтобы поубавить их безответственность.
— Мы не должны терять из виду важность проблемы направления молодежной энергии в требуемое русло, — вмешался в разговор Маньян.
— Трудовые отряды, — выдал свой рецепт министр. — В дни моей молодости вас связывали договором с производителями земляных работ. В те времена я сам таскал салазки с грязью.
— Но в нынешнюю гуманную эпоху, — вставил
Министр презрительно фыркнул.
— На прошлой неделе мне выпал золотой час: они налетели на меня и закидали гнилыми фруктами.
— Но это же было всего лишь проявлением нормальных юношеских фрустраций, — воскликнул Маньян. — Присущая им в целом мягкость…
— Вот в том увальне вы не найдете ни капли мягкости, — министр ткнул вилкой в сторону новоприбывшего юнца. — Даже если пробуравить в нем шурфы и заложить взрывчатку.
— Да это же наш почетный гость, — узнал юного замшельца Маньян. — Прекрасный молодой парень, зовут его, по-моему, Слоп…
— Слок, — поправил Ретиф. — Девять футов бронированной посредственности. И…
Маньян поднялся, постукивая по бокалу. Замшельцы поморщились от этих, для них ультразвуковых, вибраций и, шепча что-то, переглянулись. Посол постучал погромче. Министр втянул голову, закрыв глаза. Некоторые из замшельцев поднялись и, пошатываясь, направились к дверям; уровень шума возрос. Маньян удвоил свои усилия. Стекло со звоном разбилось, и зеленое вино разлилось по скатерти.
— Что, во имя Великого Яйца, это такое, — пробормотал министр, моргая и глубоко дыша.
— О, простите, — выпалил Маньян, смахивая осколки.
— Очень жаль, что стекло не выдержало, — подосадовал Ретиф. — Еще минута — и вы бы очистили весь зал. И тогда мне, возможно, удалось бы вставить слово. Видите ли, господин министр, — обратился он к замшельцу, — вам следует знать об одном деле…
— Попрошу внимания, пожалуйста, — воззвал к залу Маньян. — Я вижу, что прибыл наш замечательный юный почетный гость, и надеюсь, что через минуту будут и остальные члены его комитета. Рад объявить, что мистер Ретиф выиграл в острой борьбе за счастье быть спонсором этой превосходной группы и…
Ретиф дернул Маньяна за рукав.
— Не надо пока представлять меня, — попросил он. — Я хочу появиться неожиданно — более драматически, знаете ли.
— Ну, — улыбнулся Маньян, опустив взгляд на Ретифа. — Рад видеть, что вы проникаетесь наконец духом мероприятия.
Посол снова переключил свое внимание на собравшихся гостей.
— Если наш почетный гость присоединится ко мне на трибуне… — сказал он. — Господа из прессы, возможно, захотят сделать несколько исторических снимков презентации.
Маньян встал со своего места, пробрался вперед, поднялся на невысокий помост в центре широкого зала, заняв место рядом с молодым замшельцем в плаще, и просиял, глядя в камеры.
— Как приятно воспользоваться этим удобным случаем и еще раз выразить наше огромное удовольствие от финансирования ПОГРОМа, — начал Маньян, говоря помедленнее ради строчивших репортеров. — Нам хотелось бы думать, что мы, на свой скромный лад, будем участниками всего того, чего достигнет ПОГРОМ в грядущие годы…