Мигель и Марисол
Шрифт:
– Ну, тут могут быть нюансы. В этой стране. – опять донеслось из комнаты, – Можно поподробнее про помолвку.
– Нет, Марисол, помолвки везде одинаковы и медведи тут ни при чем.
– Возражаю! Это было просто настроение хорошее у Армандо. То есть история имела продолжение. Тридцать три дня, не сорок оказались. Второе рождение можно сказать. Инициация в мужчины, – неслось из комнаты.
Исабель смеялась, склонив голову в плечо.
– Про помолвку поподробнее, пожалуйста, – настаивали из комнаты.
– Ну, он приехал и сделал предложение.
– А детали? Про кольцо расскажи.
– Ну, важно ли это?
– Что там за детали про кольцо? – дети были заинтригованы, окончательно.
– Да ничего там особенного
– Кто это?
– Военачальник, – Исабель задумалась на мгновение, – Все официально. Дружественный визит королевской особы.
– Особи, – донеслось из комнаты.
– Ну, он правильно понял, что она опять на роднике, и поскакал туда. А тропка-то ему в прошлый раз открылась, – вы же знаете какие тут у нас топологические аномалии. А в этот раз-то не очень. Ну он так по азимуту-то пару часиков по продирался. Правильно, надо сказать, направление держал. Ошибка не больше 40 градусов всего была. Потом что-то видимо сработало, и он тропу нашел. Смотрит, родник, и она там одна грустит. Красивая, воздушная. А она о нем грустила. Он как рванет к ней, кольцо на бегу достал и со всех ног. Соооооооняяя! Кричит. А Армандо там в низинке клюкву копытил. Его и видно-то не было. Он смотрит – на принцессу дикарь бежит в лохмотьях с криком, и в руке еще что-то. Ну, что ему – два прыжка, и Принц летел метров сорок. Она подходит к нему, а он спит, как в сказке. Но кольцо не выпустил. Держит двумя пальцами, как парашютист кольцо запаски. Как тисками зажал. Она к нему! Армандо пронюхал уже что к чему, давай ему искусственное дыхание делать. Откачал. Он глаза-то открывает – ничего еще не чувствует, болевой шок – ее увидел, счастливый: «Вот!» И кольцо ей протягивает! Забыл, что надо сказать. А она ему: «Я тоже очень тебя люблю! Я согласна!» Он ей кольцо пытается одеть, а у него все двоится от счастья.
Так он и вырубился, от счастья. Сознание потерял.
Вот они вечером к замку подъезжают. Армандо рысью, спереди невеста счастливая с кольцом на пальце, сзади жених, привязанный поперек. Все радуются. Папа вышел даже. Хотел сказать что-то кому-то по полной. Но дочь цела, кому что скажешь? С Армандо он ругаться не любил. Так и въехали во дворец. Вот всю ночь гудежь-то был! Помолвка Принца с Принцессой!
Это уже назавтра Король подошел к Виктору и сказал в пол:
– Ты, это, Виктор, поговори с медведем. Ты же у нас великий психолог. Что он так? Царственная особа, ядрен карась.
– Ваше Величество, медведь безупречен. Ты бы убил. И курсы по реанимации ты уже сколько раз пропустил? А он как штык.
Король боком отошел от главнокомандующего и ушел в свои покои.
Легенда
Как же томительно было смотреть на скачущего всадника по оранжевой пустыне! Рыбка всегда стирала своими кругами его. Дядя Сережа стоял за алтарем и смотрел на маленькие, но очень долгие свечки, а маленький старичок, ходил вокруг и прибирался, стирал пыль, и кто-то еще там был, и дядя Сережа стоял и смотрел уже не так, он словно копил силы, что-то крепло в нем. Ворон крикнул два раза, и женщина с желтыми волосами мелькнула у окна. Потом он бежал лугами и скатывался в овраги, и было так легко и радостно, но спереди была река. Большая, синяя река. Без моста. А за ней россыпь золотых куполов и обнесенная белой стеной обитель. И вдруг что-то словно разорвало чистую и радостную ткань, и стало очень страшно. Кто-то очень сильный и бесконечно опасный был рядом, он что-то искал, он никогда не отступит.
Мигель проснулся в холодном поту. Кошка смотрела на него очень серьезным взглядом.
Волнение улеглось, он подошел к окну. Девочка делала свои медленные движения на дальнем лужке за дубом. Он сложил разбросанные платье, колготки и пояс на стул, и пошел к колодцу.
Брат был не так быстр, он
Утро было туманное и мох был весь в каплях. Ботинки промокли сразу. Рыцари уже были на лесной стороне и искали вход. Начальник был хмур и раздражен. Пока они были слепы. Отдаленного грома не было слышно. Стало спокойней.
Собака ждала их в начале тропы на полянке. Она запрыгала медвежонком, и это был хороший знак. Известные борцы остались возиться перед оградой для невидимых барашков. А Мигель ополоснулся и пошел в дом. Он вдруг отчетливо вспомнил про закрытую шкатулку. «Где же нам взять ключ?» – подумал он. Внутри что-то стучало по стенкам. Не очень тяжелое, но вроде не металлическое.
Мигель вышел во двор, спустился с крыльца и уперся в великого всадника с вытянутым в небо мечом, растекающимися повсюду желтыми волосами и кричащего «Йуууу-хууууу!». Голова коня уперлась ему большим мокрым носом в солнечное сплетение, а всадник простер к нему левую длань с указательным пальцем прямо в нос и сказал, перестав завывать:
– Собиратель платья! Молись!
Собака оторвала нос от солнечного сплетения и подняла огромную голову, упершись взглядом ему в глаза. Не отрывая носа от указующего перста, он опустил взгляд и спросил у коня:
– Ты знаешь, где ключ?
– В куртке, – мужским красивым голосом прозвучала его же собственная мысль.
Мальчик рванул в дом к сундуку. Он достал куртку и начал обшаривать карманы. Там были: ключ, платок с вензелем, но не лилией, записная книжка с рисунками и записью на непонятном языке. Он быстро пролистал книжку с рисунками. Там были схемы каких-то помещений, каких-то укреплений, какие-то расчеты и наброски женского лица.
Мигель бросил книжку на пол, схватил ключ и рванул в комнату. Забежал в нее, повернулся к полкам лицом, протянул руку, взял шкатулку и замер. Мысли остановились вдруг. Он даже забыл ту самую мысль, которая его только что остановила. Он встряхнул головой и стал вспоминать ее. И вспомнил. Тогда он медленно сунул ключ в карман, развернулся и шагнул обратно в большую комнату. Марисол сидела с открытой маленькой записной книжкой в руках, еще более широко открытыми глазами и в них почему-то были слезы. Он сел с ней рядом и посмотрел на один из набросков женщины, которыми изобиловала записная книжка.
– Это Исабель? Зачем ты плачешь?
– Я не плачу. Ведь мы успеем? – она повернулась к брату.
– А кто мы?
– Надо идти в город, Мигель.
Мигель встал и пошел за мечом и луком. Марисол тоже оделась. Только без лука. Она стреляла из него каждый день на закате. Корзина с травой была неплохо привязана к дубу, и стрелы ложились все более кучно. И она каждый день отходила на один шаг. Уроки дяди Сережи не прошли даром.
Красная стрела открыла нижнюю дорогу. Они одели курточки с большим капюшоном, хотя для опытного взгляда это не было хорошей маскировкой. Даже если опустить капюшон на глаза. Темных очков в доме не было. Но для прохожих – это могло бы сойти за маскировку.
Через три часа они уже были у северо-восточной стены. Прямо перед теми воротами, через которые они выехали в карете с загадочным человеком в маске.
Дорога вверх до Черного замка просматривалась полностью. Мост был поднят. Всадников не было. Было безоблачно и тихо. Дорога играла пятнами разогретого воздуха, которые так похожи на лужи.
Дети опустили капюшоны на глаза и быстро, но спокойной деловой поступью пошли в центр. Люди, в основном женщины, не обращали на них внимания, разве что провожали взглядом незнакомцев в капюшонах. Дети тоже носились со своими играми.