Мигрант

Тревожный голос женщины-диктора чеканил каждое слово:

«…Получены

последние новости с места теракта, совершенного в метро Санкт-Петербурга… Вчера вечером в результате взрыва в вестибюле станции метро “Площадь Восстания” погибло три человека… Сегодня во время операции скончался еще один мужчина и количество жертв увеличилось до четырех… Более десятка пострадавших находятся в больницах, двое из них в критическом состоянии… По словам следственных органов, исход мог бы быть намного хуже, если бы террорист пронес сумку со взрывчаткой непосредственно на станцию, где в это время скапливается большое количество людей, возвращающихся с работы… Уже сейчас очевидно, что злоумышленника что-то спугнуло, из-за чего он бросил сумку недалеко от турникетов…»

– Выключи, Шеврон, – нервно сказал невысокий чернявый мужчина субтильного телосложения. Его слова были обращены к широкоплечему крепышу с короткой стрижкой, невыразительное лицо которого «украшал» уродливый выпуклый шрам, змеящийся от глаза к подбородку.

– Смотри, смотри, – невозмутимо ответил тот, кого назвали Шевроном, развалившись на продавленном диване, обшивка которого была истерта до дыр. Взор крепыша был прикован к допотопному телевизору «Сокол». – Страна должна знать своих героев. Да ты присаживайся, Султан. Не мельтеши перед глазами.

Помявшись, чернявый неохотно сел, искоса поглядывая на экран. Диванные пружины жалобно скрипнули.

«…Задержать террориста по горячим следам не удалось, ситуация осложнялась тем, что преступник скрыл свое лицо маской… вместе с тем камеры видеонаблюдения зафиксировали, что перед тем, как сесть в машину, он снял маску…»

Султан вздрогнул, когда миловидную дикторшу сменило фото предполагаемого террориста. И хотя телевизор был покрыт пылью, а изображение из-за помех было нечетким, уловить сходство между Султаном и демонстрируемой фотографией было несложно.

«…В настоящее время принимаются все меры по розыску подозреваемого… – продолжила вещать дикторша. – Следствие располагает данными, что злоумышленник, возможно, действовал в группе, его сообщники также устанавливаются…»

Выпуск новостей сменился рекламой, и Шеврон переключил на канал, по которому транслировался какой-то детективный сериал.

Султан поднялся с дивана и нервно заходил взад-вперед, меряя крошечную комнатку торопливыми шагами. Шеврон молча внимательно смотрел на экран, хотя, глядя на его застывшее небритое лицо, казалось, что мыслями этот крепко скроенный мужчина пребывал где-то очень далеко.

– Это что, получается, они знают, кто я такой? – наконец спросил Султан.

– Думаю, что да, – ответил Шеврон после небольшой паузы, и чернявый выругался.

– А чего ты сейчас суетишься? – спокойно спросил Шеврон. – Нужно было

меня слушать. У тебя какие были инструкции? Зайти с сумкой в вагон поезда и выйти на следующей станции. А ты что наделал?

В черных глазах Султана мелькнул испуг.

– Шеврон, я же говорил, – сбивчиво начал он. – Мне показалось, что меня «пасти» начали… Если бы меня на станции взяли, то что тогда?!

– Если бы да кабы… – философски заметил Шеврон.

Он выудил из верхнего кармана джинсовки шоколадный батончик и, сорвав с него упаковку, откусил сразу половину. Прожевав, продолжил:

– Ты врубаешься, что не выполнил задание?

Султан насупился.

– Как это «не выполнил»? Все сработало как положено!

– Сработало, – ухмыльнулся Шеврон, доедая шоколад. – В твоем деле важно не то, что сработало, а где именно сработало, – подчеркнул он. – Ты бы еще на помойку отнес сумку, ночью! Когда все спят.

– Шеврон…

– И рожу свою засветил. Теперь за тобой начнется охота, Султан. И находиться рядом с тобой весьма и весьма стремно.

После этих слов лицо террориста побледнело.

– Я хочу уехать домой, – прерывистым голосом сообщил Султан. – И получить свои деньги. Как договаривались.

– Парень, похоже, ты ничего не понимаешь, – снисходительно заметил Шеврон. Он развернул упаковку от шоколадки и, аккуратно сложив ее вчетверо, сунул обратно в карман. – Вопрос по оплате не моя компетенция, это раз. Я отвечаю за исход операции, которую ты практически завалил. И ты здорово наследил за собой, это два. Теперь твоя физиономия будет висеть на каждом столбе, в том числе на вокзалах и в аэропортах. Уж не знаю, как тебе возвращаться домой к своей семье.

– И что теперь делать? – хрипло переспросил Султан, в его глазах метался животный страх. – Должен же быть какой-то выход?! Где мы вообще находимся?!

Шеврон со скучающим видом посмотрел в потемневшее от грязи окно:

– Дмитровский район, деревня Муравьево. Много тебе это дало?

– Чего мы ждем?! – Голос Султана едва не срывался на крик.

– Указаний от заказчика. И хватить истерить, замолкни, – велел Шеврон.

Окинув напарника неприязненным взглядом, Султан подошел к окну.

– И кстати. Почему мне дали это дурацкое погоняло – Султан? – проворчал он. – У меня есть имя.

Шеврон вздохнул.

– Если бы я решил, какое дать тебе погоняло, то назвал бы тебя Ослом.

Султан нахмурился, пытаясь понять, к чему клонит напарник:

– Это почему?

– Потому что чем меньше мы знаем друг о друге, тем лучше для дела, дуралей. Ты что, решил, что это то же самое, что таксистом подзаработать? Да и вообще… Мне, к примеру, плевать, как тебя зовут на самом деле.

Султан отвернулся. Шеврон действовал ему на нервы, этот здоровяк с ледяными глазами раздражал его и пугал одновременно.

– Уже темнеет, – выдавил он. – Скоро ночь наступит.

Шеврон кивнул, у него был вид, словно он разговаривал с капризным ребенком.

– Все верно, Султан. Сначала вечер, потом ночь, а затем утро. Так было, и так будет, даже когда мы все умрем.

Султан хотел огрызнуться, но в это мгновенье пискнул телефон Шеврона, извещая о полученном сообщении.

– Что там? – с надеждой спросил он. – Есть новости?