Мигрант

Астахов Павел Алексеевич

С нетерпением дождавшись, когда Сайдар вернулся назад, Карим спросил:

– Кто это был?

– О, брат, это очень хороший человек, – с самодовольной улыбкой ответил он. Разжав пальцы, он продемонстрировал Кариму смятую пятитысячную купюру. – Видишь, как надо? Не успел приехать, а уже успел заработать!

Карим сглотнул подступившую слюну.

– А что ты сделал? – робко спросил он.

– Да легче простого, – усмехнулся Сайдар, убирая деньги в карман. – Меня один земляк попросил пакет передать, вот я и сделал. А что, мне не тяжело,

и все довольны.

– Хм… А ты знаешь, что было в пакете? – недоверчиво поинтересовался Карим, но брат лишь беспечно махнул рукой:

– Какая разница, Карим?! Тебе что, это важно?! Мне – нет! Меня попросили сделать работу, я ее сделал и заработал пять штук. А во-вторых, этот человек мне работу предложил. Да, и еще! Самое главное! Мне пообещали, что за деньги все документы сделают! Не надо никаких экзаменов сдавать и патенты получать, все будет через три дня готово! У них такая крутая фирма, что связи есть с ментами и со службой миграции.

Карим озадаченно почесал затылок. Информации от Сайдара было столько много, что он едва успевал вникать в смысл сказанного. И хотя соблазн поддаться на уговоры двоюродного брата был велик, что-то его останавливало от безоговорочного согласия на столь заманчивое предложение. Да и денег, чтобы заплатить за экзамен и патент, если честно, у Карима попросту не было. Сейчас были задачи поважней: получить временную регистрацию и работу…

– Ну так что? – Сайдар выжидающе смотрел на него. – Ты со мной? Я же могу поговорить, и ты тоже будешь в нашей команде! Никаких заморочек с экзаменом и прочей ерундой!

– Знаешь, я, наверное, пока подожду, – ответил Карим и натянуто улыбнулся. – Как-то все слишком быстро и просто получается. Тем более для начала нужно на новом месте обустроиться…

Сайдар пожал плечами.

– Ну, как знаешь. Так, у меня сейчас есть еще одно дело. Так что ты езжай к нашим, адрес ведь у тебя есть?

Карим утвердительно кивнул.

– Я вечером буду, – добавил Сайдар. – Звони, если что. Кстати, не забудь себе новую сим-карту поставить!

Попрощавшись, он быстро зашагал к метро, а Карим еще долго глядел ему вслед. Молодой мигрант не мог понять, почему по какой-то неизъяснимой причине он почувствовал странную болезненную тревогу, словно некое крошечное существо царапало его изнутри.

Неравнодушный

После случившегося с Леной в школе состоялся экстренный педсовет. В связи с тем, что дело по изнасилованию школьницы не двигалось с места, директором было принято решение взять выжидательную паузу. С Мансуром и Азаматом были проведены беседы, на которых они категорически отрицали факт насилия. Родители этих школьников и вовсе отказались от общения, сославшись на занятость.

Учителю литературы Марине Владимировне, которая знала о происшедшем, приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы вести себя так, словно ничего не случилось и все идет своим чередом. Она отмечала отсутствующих и, дойдя до фамилии Лены, поставила мысленную галочку: нужно обязательно

выбрать время и навестить несчастную девочку, которая уже больше недели не появляется в школе.

Зато, к своему безмерному удивлению, она увидела Мансура, как ни в чем не бывало сидящего в самом конце класса.

– Ты не особо балуешь нас своим вниманием, Мансур, – сухо сказала она, закрывая журнал. – Чем мы обязаны такому знаменательному событию?

Парень, что-то увлеченно изучающий в телефоне, недоуменно поднял чернявую голову.

– А? – только и спросил он.

Кто-то из учеников глупо хихикнул, но тут же умолк.

– Я говорю, что начался урок. По школьному регламенту пользоваться телефонами во время занятий запрещено, – отчеканила Марина Владимировна.

– Чего вам надо? – Глаза Мансура сощурились, он исподлобья смотрел на учительницу, и женщина вдруг подумала, что так глядят на человека, которого считают своим врагом и с минуты на минуту ждут от него удара. – Ведите свой урок. Я вам не мешаю, и вы ко мне не лезьте.

Марина Владимировна почувствовала, как ее пальцы неосознанно сжались в кулаки. Наглость этого самодовольного типа выходила за все дозволенные рамки. С подобным хамством за свою двадцатилетнюю практику она сталкивалась впервые.

– У всех учеников одинаковые обязанности, Мирзоев. Почему ты считаешь, что ты являешься исключением? И наконец, встань, когда разговариваешь с учителем!

Ответом была ехидная улыбка, за которой пряталось плохо скрытое раздражение. На его лице было такое выражение, словно учительница была назойливой мухой, которая мешала ему загорать на пляже.

– Мне и так хорошо, на стуле, – процедил он.

– Иди к доске, – велела Марина Владимировна, сдерживаясь из последних сил. – Сегодняшняя тема – «Суть обломовщины и ее характерные черты». Расскажи, что ты вынес по этому поводу из известного произведения Гончарова.

Мансур улыбнулся, он даже не сдвинулся с места.

– А что это вы сразу меня вызываете? Как только я появляюсь, вы меня первого спрашиваете, – вкрадчиво произнес он. – У нас целый класс учеников!

– Иди к доске, – повторила учительница.

– Вам надо, вы и идите, – фыркнул парень и вновь уткнулся в телефон.

В воздухе повисла мертвая тишина. Затаив дыхание, ученики ждали, что последует дальше.

– Мирзоев, или ты идешь к доске, или выйди из класса, – поставила ультиматум Марина Владимировна.

Мансур засмеялся и, отодвинувшись назад, неожиданно закинул ногу наверх, прямо на парту.

– А то что? – спросил он, подмигивая оторопевшей учительнице. – Вызовешь спецназ, чтобы меня в наручниках выводили?!

– Не смей тыкать учителю! – вспылила Марина Владимировна.

Продолжая ухмыляться, школьник включил камеру и направил телефон на побледневшую женщину.

– Ну, давайте, – мягко произнес он. – Сейчас вы все увидите, как учитель кричит и издевается над нерусским учеником. Как это называется? Дискриминация!