МихА АлхиМ - Второй сезон
Шрифт:
– Фу. Как воняет, – Ланселот зажал нос и не заметил возникшего нищего.
Конь встал на дыбы. Ланселот натянул повод и отвёл его в сторону. Под копытами захрустел шалаш.
– Отребье. Ты что творишь! – он замахнулся плетью.
Нищий упал на землю и чахоточно закашлял. Конь попятился назад. Ланселот брезгливо закрыл нос.
– Эй. Прокажённый. Где здесь ближайший замок?
Продолжая кашлять, нищий указал дальше по реке. Конь перескочил его и поспешил дальше. Ланселоту резко захотелось смыть с себя этот день. Выше по течению стояла лодка. На том берегу виднелись башни замка. Ланселот привязал
– Вот! – воскликнул Наставник. – Смотри, что происходит.
Он медленно проигрывал запись, как Ланселот садится в лодку и берётся за весло. Миха заметил момент отделения тела Ланселота. Его физическое тело упало на дно лодки, а Сознание переплыло реку в Царство Духов.
– Занятно, – произнёс Миха.
– Занятно, – передразнил Наставник. – Помнишь, что будет дальше?
– Ланселот возгордится и возжелает силой посмотреть на Грааль, – ответил Миха.
– Каково наказание?
– Кома на двадцать четыре дня.
– Это второй отрезок для замещения воспоминаний, – торжественно произнёс Наставник и отпустил запись. – Заметь, тело впало в кому ещё до явления в замок, – многозначительно добавил он.
Ланселот добрался до ворот замка. Ярко светило солнце, словно хмурная погода осталась на той стороне реки. Он узнал замок Корбеник. Ведь дважды пребывал в нём. Когда был обманут и когда был спасён. Зайдя внутрь, он услышал пение псалмов. В воздухе пахло ладаном и миртовым маслом. Ланселот прошел к кровати, на которой лежал Увечный Король Пеллес. Приклонился и отправился дальше. В тронном зале стояли три Ангела. Один держал меч. Другой - копье. А третий - щит с золотым львом. Меж ними стоял алтарь, озаренный ярким светом. Ланселот не смог рассмотреть, что там светилось, и захотел приблизиться.
“Остановись, путник, – раздался глас, – Лишь достойнейшим рыцарям Артура доступно приблизиться”.
– Я и есть самый достойный, – ответил он и сделал шаг.
Ангел махнул мечом и вернул Ланселота в тело на дне лодки... Нищий привёл старца с телегой. Они перегрузили его, подвязали коня и отвезли в келью. Где за ним ухаживал старец. К моменту возвращения сознания вести о Граале уже дошли до Камелота. Галахад исцелил Короля, прикоснулся к Чаше и вознёсся в Царство Небес. Персиваль присоединился к нему через два дня. А Борс младший вернулся в Камелот и поведал о чудесах. На фоне успехов его соратников Ланселот впал в депрессию. Из неё его вывела весть о заговоре против Гвиневры. Мгновенно собравшись и приведя себя в порядок, он бросился ей на выручку. Спас от огня и увёз в замок “Весёлой Стражи”, который тут же осадил Артур. По итогу завязывается пятилетняя война, которая закончилась смертью Артура. Подавленный Ланселот отказывается от рыцарства и поселяется у старца. Где через шесть лет умирает от уныния.
– Ты сам как бы поступил? – хитро спросил Наставник.
– В чём именно?
– Как бы ты поступил, если бы Ария была замужем за другого, а любовь вас тянет друг к другу?
Миха почесал лоб. Вопрос не простой. Сходить с ума по друг другу. Но нельзя прикоснуться. Нельзя чувств проявлять. Мимо смотреть и ложно улыбаться. Удовольствие для мазохиста.
– Украл бы её? – надавил Наставник, – Или подождал бы удачного воплощения?
Миха промолчал. Он мог понять Ланселота, но и понимал причинно-следственные
– А ты? – спросил Миха.
– Если бы я украл твою маму, то ты был бы моим сыном, а не племянником, – вздохнул Наставник.
– У вас что-то было с мамой? С чего Сэт убил её?
– Не смей порочить имя матери, – строго произнёс Наставник. – Она честнейшее и достойнейшнее Создание. Наши с ней чувства давно на другом уровне. Это и бесило брата.
– Где она? – тихо спросил Миха.
– Вернулась к Предкам.
– Переживал?
– Когда? Сперва её проводил. Дело брата замял. После вами занялся. У нас с ней есть контактная линия. Если тяжко будет, она придёт на помощь.
– А сейчас не тяжко? – спросил Миха, намекая на заточение в Чистилище.
– Какая сотня лет и я выберусь, – довольно хихикнул Наставник. Видимо, работа с Тёмой шла в верном русле.
Наставник хлопнул в ладоши и произнёс.
– Действуй!
– Ага. Погрузить и пережить заново, – ответил Миха.
Наставник исчез. Миха занялся сценарием новой жизни Ланселота.
Сэр Борс Ганиский сидел на камне с кузеном Ланселотом в Круге Уныния. Колесо все еще крутилось. Ухо обглодали собаки. Пуговица пропала.
– Ты всё ещё не можешь её отпустить? Брат. Ты же участвовал в поисках Грааля. Догадывался, на что шёл. Дело то не в Гвиневре. Давно мог переродиться на одной земле и встретиться вновь при других обстоятельствах. Понимаешь, что ты сделал?
– Не то я сделал.
– Не то. Не то. Заладил. А что не то?
– Возжелал запретного, – угрюмо ответил Ланселот.
– Опять сорок пять. “Сепаратор” по тебе плачет. Нет запретной Любви. Нет! Любовь это свобода, а не отягощение. Галахад, сын твой, так и говорил: “Что есть тело в круговороте жизней и что есть Любовь”. Тела временно принадлежат их хозяевам. Любовь вечна. Кто кому что должен на совести каждого. В общем смысле это якоря и цепи. Вот как твоя. Что это? – Борс указал на цепь.
– Наказание, – грустно ответил Ланселот.
– Уныние ты моё! Это твой выбор. Какой?
– Неправильный выбор.
– Не сутулься. Выпрямись и ответь нормально.
– Неправильный выбор, – подбодрился Ланселот.
– Какой неправильный выбор?
Ланселот опечалился и снова сдулся.
– Давай сначала, – выдохнул Борс, – Ты зачем вызвался на подвиг Грааля?
– Хмельной был. Все повскакивали, и я вскочил.
– А чего после не отказался?
– Не прилично было отказываться. Дело то святое. Думал, покатаюсь по лесам, да и вернусь. А видишь, как всё обратилось.
– Надо было Галахада слушать, – возмутился Борс.
– Галахад. Достойнейший рыцарь стола, – пафосно перебил Ланселот.
– У тебя совсем нет гордости за сына?
– Есть, конечно. Наверное. Но я не был ему отцом. Всего раз видел, когда он ко двору прибыл.
– Сын Красного Льва стал Золотым Львом. Таков замысел Отца, чтобы дети стремились к большему, – убеждённо произнёс Борс.
Ланселот горько вздохнул.
– Знаешь в чём загвоздка, – риторически спросил Борс и сам ответил, – Не связь с Гвиневрой тебя погубила, а то, что ты бросил Элейн с сыном. Будь она твоей женой, даже просто названной, её жизнь бы сложилась по другому.