Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.
Шрифт:
Конечно, для него многое сделала медицина и, главное, его семья — очень дружная, скромная, простая, лишённая начальственных амбиций. Но главное, конечно, характер, который раньше наделяли эпитетом «русский», указывавший на крепость духа, выносливость, упорство и широту души. Он легко отзывался на наши медицинские просьбы — помог в создании советского литотриптера, ряда хирургических аппаратов, по его предложению состоялся длительный (более 240 дней) полёт врача, моего сотрудника Атькова, на космическом корабле, давший немало новых данных космической медицине. Человек неуемной энергии, он, в отличие от других членов Политбюро, даже отдыхать по-настоящему не умел. Помню, как из любимого им реабилитационного центра в Жигулях он вылетал на вертолёте то в Самару на оборонные заводы, то вместе с бывшим министром авиационной промышленности И.С.
Да и сама смерть Устинова была в определённой степени нелепой и оставила много вопросов в отношении причин и характера заболевания. Осенью 1984 года состоялись совместные учения советских и чехословацких войск на территории Чехословакии. В них принимали участие Устинов и министр обороны Чехословакии генерал Дзур. После возвращения с манёвров Устинов почувствовал общее недомогание, появилась небольшая лихорадка и изменения в лёгких. Мы отвергли связь этого процесса с перенесённым злокачественным заболеванием. Удивительное совпадение — приблизительно в то же время, с такой же клинической картиной, заболевает и генерал Дзур. Несмотря на проводимую терапию, вялотекущий процесс у Устинова сохранялся, нарастала общая интоксикация. Ситуация осложнилась тем, что на этом фоне начала прогрессивно расти аневризма брюшной аорты. Её пришлось оперировать в экстремальных условиях. Операция протекала тяжело — в ходе её началось массивное кровотечение в связи с так называемым состоянием фибринолиза. И здесь мне хочется опять помянуть добрым словом врачей бывшего 4-го управления.
Так как обычное переливание крови не давало эффекта, надо было срочно провести прямое переливание крови от донора. Все участники операции предложили свою кровь. Подошла кровь анестезиолога В. Западнова. Переливание тут же было проведено, и операцию удалось довести до конца, причём Западнов продолжал работу. Когда где-то, в обычных условиях, в больнице возникала такая ситуация, об этом говорят чуть ли не как о своеобразном героизме. Здесь же это была обычная работа, обычное решение вопроса. Устинов, к сожалению, в дальнейшем погиб от нарастающей интоксикации, несмотря на использование всех возможных методов лечения.
Смерть активного, всегда жизнерадостного, несмотря на множество различных заболеваний, Устинова тяжело подействовала на Черненко, считавшего его своим близким другом. Это как будто бы подтверждалось и тем, что именно Устинов предложил кандидатуру Черненко на пост Генерального секретаря.
Из дневника В.И. Воротникова:
« 20 декабря 1984 г.Заседание Политбюро.
В «Ореховой» К.У. Черненко информировал, что Д.Ф. Устинов несколько дней находится в больнице. Состояние сейчас тяжёлое. Наступило резкое ухудшение. (Я так толком и не знал тогда, что с ним. Говорили, что-то с желудком. Что, рак? Неизвестно.)
Следует сказать, что система медицинского обслуживания в организациях 4-го Главного управления Минздрава (Е.М. Чазов) была отлажена хорошо. Своевременная диспансеризация, высококвалифицированное обследование и лечение. Но состояние здоровья, особенно руководителей страны, было тайной за семью печатями, никакой информации не получишь. Каждый имел в поликлинике определённый код (номер истории болезни). Под этот код шли все процедуры, лекарства. Кто и когда завёл такой порядок?
26 декабря. Позвонил Г.В. Романов. Сказал, что ему поручено обзвонить членов Политбюро и согласовать вопрос об увековечении памяти Д.Ф. Устинова. Прочитал согласованные с другими предложения. У меня вызвали сомнение два момента: о переименовании г. Ижевска и площади Самарской в г. Куйбышеве. Надо ли? Учитывая, что Ижевск центр Удмуртской АССР, а в РСФСР автономные республики имеют национальные наименования столиц. Самарская площадь и район — лишь два названия в Куйбышеве в память о Самаре. Г.В. Романов обещал сообщить моё мнение руководству.
Однако это мнение не было учтено. Позже вокруг г. Устинова в Удмуртии разгорелись страсти. Не имея ничего против самого Д.Ф. Устинова, уважая его — выдающегося государственного деятеля, своего депутата в Верховном Совете, много сделавшего для развития города и Удмуртии, население не воспринимало переименования Ижевска. И пришлось возвращать городу прежнее название».
Из рабочей записи заседания Политбюро ЦК КПСС 12 июля 1983 года:
(Черненко рассказал о встрече с Молотовым,
Первым высказался Устинов:
«А на мой взгляд, Маленкова и Кагановича надо было бы восстановить в партии. Это всё же были деятели, руководители. Скажу прямо, если бы не Хрущёв, то решение об исключении этих людей из партии принято не было бы. Вообще не было бы тех вопиющих безобразий, которые допустил Хрущёв по отношению к Сталину. Сталин, чтобы там ни говорилось, — это наша история. Ни один враг не принёс столько бед, сколько принёс нам Хрущёв своей политикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также и в отношении Сталина».
Его поддержали Громыко, Тихонов. Снова выступил Устинов:
«В оценке деятельности Хрущёва я, как говорится, стою насмерть. Он нам очень навредил. Подумайте только, что он сделал с нашей историей, со Сталиным. По положительному образу Советского Союза в глазах внешнего мира он нанёс непоправимый удар. Не секрет, что западники нас никогда не любили. Но Хрущёв им дал в руки такие аргументы, такой материал, который нас опорочил на долгие годы».
Такая вот позиция была у Устинова. И что самое удивительное, Горбачёв подыгрывал ему! Когда Тихонов произнёс: «А что он (Хрущёв. — Н.3.). сделал с нашей экономикой! Мне самому довелось работать в совнархозе», Михаил Сергеевич горячо поддержал: «А с партией, разделив её на промышленные и сельские партийные организации!..» Всем своим поведением он демонстрировал «старикам»: «Я свой, я думаю так же, как и вы».
Пройдёт всего одиннадцать лет, и в «Горбачёв-фонде» состоится научно-практическая конференция, посвящённая 100-летию со дня рождения Хрущёва, по её итогам выйдет книга со стенограммой всех выступлений, в том числе и самого Михаила Сергеевича. Его оценки Хрущёва — прямо противоположные тому, что он говорил, поддакивая Устинову и Тихонову.
Е. Лигачёв:
— С Устиновым у Горбачёва сложились добрые отношения. Когда Михаил Сергеевич звонил министру обороны, то порой начинал разговор шутливой фразой:
— Здравствуйте, товарищ маршал! Какие у тебя будут указания по части сельского хозяйства?
Известно, Устинов был человеком крутым, порой жёстким. Он мог сурово раскритиковать, зато не давал людей в обиду, умел постоять за толкового человека. Прекрасно знал оборонные отрасли, был лично знаком со многими ведущими конструкторами, учёными. На заводах Дмитрия Фёдоровича поминают добрым словом по сей день. Для меня этот человек являлся олицетворением того поколения, которое ковало победу и славу Отечества. Кстати, у нас установились с Дмитрием Фёдоровичем хорошие отношения. Однажды он сказал:
— Егор, ты наш, ты входишь в наш круг…
Какой «круг», что означает «наш», я не знал. Но твёрдо могу сказать: когда Устинов в декабре 1984 года скончался, нам очень недоставало его поддержки.
В «Литературной газете» было опубликовано интервью с одним из бывших помощников Черненко, где он утверждает, будто бы Устинов, будь он жив, наверняка в марте 1985 года выступил бы против избрания Горбачёва Генеральным секретарём. Это опрометчивый вывод, основанный на незнании истинных фактов. Кстати, нетрудно предположить, что многие люди из окружения лидеров попытаются представить свою версию происходившего. Как показывает приведённый пример, к такого рода свидетельствам надо относиться с осторожностью.
А.Н. Яковлев:
— Генералы, униженные Афганистаном, где армия сверхдержавы, истекая кровью, не может победить горцев, кажется, увидели спасение: ввести во всех странах Варшавского договора, включая и СССР, военное положение по образцу Польши. С армией шутки плохи, но и с ней не церемонятся. Железная хватка особых отделов КГБ, подчинённых Андропову, прослеживает каждое движение военачальников. При малейшем подозрении — «скоропостижно скончался». И всё.
О том, что высший армейский генералитет подумывал о военном перевороте в социалистическом лагере (в той или иной форме), существует много свидетельств. Увлекал опыт других стран, когда на пути от тоталитаризма к демократии устанавливалась временная автократия военных. Заговор тогда не удался, но сразу же начались странные совпадения.