Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.
Шрифт:
Снова звонок от Константина Устиновича.
— Нашёл?
— Нашёл. Сейчас будет. Из-за стола поднял…
— Из-за стола? — не понял Черненко. — Он что?.. Того этого? Вести-то его к Брежневу можно?
— Не знаю, — сказал Прибытков. — По голосу вроде ничего…
Так Горбачёв, не без исключительных забот скромного тогда сотрудника Общего отдела, проявившего служебное рвение в исполнении поручения своего шефа, стал секретарём ЦК. Кто знает, поищи Прибытков его чуть дольше, не догадайся позвонить на Ставрополье Виктору Казначееву, и стал бы секретарём ЦК КПСС совсем другой человек…
А когда Прибытков перед уходом домой заглянул в приёмную Черненко, секретарь — Зинаида Ивановна хитро посмотрела на него и с укором сказала:
— Вы чего ж, Виктор Васильевич, Горбачёва такого веселёнького нашли? Наверное, долго искали?
— В чём дело, Зинаида Ивановна?
Но она понимающе улыбнулась и ничего не ответила.
Позже всех об
М. Горбачёв:
«25 ноября 1978 года я прилетел из Ставрополя в Москву. А в воскресенье часов в двенадцать оказался на юбилее у моего земляка и друга ещё по комсомолу Марата Грамова. Ему исполнилось пятьдесят. Это, конечно, был повод для встречи друзей. На Малой Филевской улице в новом доме, в квартире на четвёртом этаже, собрались несколько человек, в основном ставропольцы. Как у нас такие даты отмечаются, известно. По-русски — широко, с обильным угощением, дружеским разговором, с шуткой и песней. А на этот раз встретились к тому же люди, давно знавшие друг друга. Трапеза началась с традиционных тостов. Но поскольку это был круг друзей, то они звучали и искренне, и нестандартно. Настроение у всех было приподнятое, в том числе у юбиляра. Ну что такое пятьдесят лет! Это ещё даже не полдень!
За тостами пошёл разговор. Говорили, в частности, о том, кто заменит скончавшегося Кулакова на посту секретаря ЦК КПСС.
Мы, областные секретари, члены ЦК, обычно знали, как говорили тогда, «кто на подходе». Иногда с нами по таким вопросам советовались. На сей раз консультаций не было.
В застолье прошло несколько часов. А в конце дня выяснилось, что меня тщетно целый день разыскивают сотрудники Черненко. Оказывается, со мной хотел встретиться Леонид Ильич Брежнев. Позвонили в гараж Управления делами ЦК, выяснили, что Горбачёв вызывал машину, нашли шофёра, который меня отвозил по адресу Грамова. В середине дня позвонили на квартиру. Никто из сидевших за столом не обратил внимания на телефонный звонок. А сын Грамова на просьбу пригласить к телефону Горбачёва ответил: «Не туда попали»…
Прошло ещё два-три часа. И уже где-то около шести часов приехал ещё один ставрополец и сказал, что в гостинице всех поставили на ноги — ищут Горбачёва.
Я набрал номер телефона, который мне сообщил приехавший земляк. Ответили из приёмной Черненко: «Вас вызывает Генеральный секретарь. Нас с работы повыгоняют…» «Хорошо, сейчас приеду», — успокоил того, кто звонил.
Надо сказать, нравы того времени были таковы, что выпивать приходилось не так уж редко. Правда, у меня пристрастия к алкоголю не было никогда. Поэтому и на сей раз моё состояние было вполне нормальным. Но всё-таки известная, я бы сказал, неловкость присутствовала. Оказавшись в кабинете Черненко, я в шутливой форме сказал: «Знаете, сошлись земляки, посидели, поговорили…» Константин Устинович шутки не принял и без всяких предисловий сообщил: «Завтра на Пленуме Леонид Ильич собирается внести предложение об избрании тебя секретарём ЦК партии. Поэтому он и хотел встретиться с тобой»».
Обустройство в Москве. Работа
М. Горбачёв:
«Решил пойти по секретарям ЦК с визитом вежливости — поговорить, установить контакты, как-никак, а работать вместе. Побывал у Долгих, Капитонова, Зимянина, Рябова, Русакова. Когда зашёл к Пономарёву, то услышал советы по вопросам сельского хозяйства. Это, кстати, продолжалось и потом, вплоть до его ухода на пенсию. Борис Николаевич принадлежал к числу «аграрников-любителей»: проезжая на машине со своей дачи в Успенском, отмечал всё, что попадалось на пути…
— Вчера видел у дороги поле. Хлеб созрел. Надо косить, но ничего не делается. Что же это такое?
Или:
— Вчера гулял недалеко от дачи, набрёл на овраги — трава по пояс… Почему не косят? Куда смотрят?
Так вот и было: эксперт по международным делам, особо не смущаясь, выдавал «экспертные» рекомендации и по сельскому хозяйству.
Что меня больше всего поразило во время визитов к секретарям ЦК — поведение работников аппарата: помощников, консультантов и референтов. Многих я хорошо знал, во время наездов в Москву десятки раз разговаривали, шутили. Отношения, как мне казалось, были вполне нормальными. И вдруг… В каждой приёмной встретил как будто других людей. Возникла некая «дистанция». Аппарат был вышколен, дисциплинирован, и я понял, что теперь вместо человеческих отношений в силу вступает «табель о рангах». Чинопочитание в КПСС было утвердившейся нормой.
Заведующего сельскохозяйственным отделом Владимира Алексеевича Карлова, с которым мы в хороших товарищеских отношениях, я попросил собрать всех, с кем теперь мне предстояло работать. И тут то же самое… Вчера они давали мне рекомендации и указания, вмешивались в ставропольские дела. И каждый при этом многозначительно изрекал: «Есть мнение…» Чьё — не говорят. И всё-таки отношения были у нас нормальные. А теперь, когда собрал их, смотрят настороженно, как на «начальство»,
— Устраивать чехарду с кадрами не намерен, будем работать как работали.
Все успокоились, и началась деловая беседа».
Горбачёв работал много. Его железную выносливость отмечали коллеги по Политбюро и Верховному Совету. По словам секретаря крайкома по идеологии А. Коробейникова, ещё на Ставрополье Михаил Сергеевич говорил ему, подчёркивая своё трудолюбие: «Не только головой, а и задницей можно сделать что-либо путное». Многозначительное, прямо скажем, признание…
Усидчивость шефа поражала и его помощника В. Болдина, тоже привыкшего подолгу сидеть за письменным столом. Но у Болдина эта привычка от прежней журналистской профессии, а Горбачёв с молодых лет занимался живой организаторской работой. И тем не менее, он долго засиживался на работе — читал множество записок и справок, различные документы и в то же время помнил десятки различных статистических данных. Неплохо оперировал всем, что услышал от учёных, специалистов. В те годы Горбачёв рос довольно быстро. Главным в жизни с девяти до 21 часа была работа, стремление подняться выше, получить признание.
Однако по свидетельству первого секретаря МГК КПСС В.В. Гришина, которому в течение почти девяти лет довелось видеть Горбачёва на заседаниях Политбюро, Секретариата ЦК, встречаться с ним по вопросам обеспечения Москвы сельскохозяйственной продукцией, та активность, с которой он начал работу в качестве Генерального секретаря ЦК КПСС в 1985 году, совершенно не проявлялась в прежней его роли. На заседаниях он, как правило, отмалчивался, поддакивал Генеральному секретарю ЦК, со всеми предложениями соглашался. Гришин никогда не слышал из его уст каких-либо новаторских предложений, несогласия по какому-либо вопросу. Если он и выступал на Политбюро по вопросам сельского хозяйства, то выступления были, как правило, серенькие, поверхностные, не содержащие каких-либо предложений по кардинальному улучшению работы на том участке, за который он отвечал. Складывалось впечатление, что он ни с кем не хотел портить отношения.
А вот мнение секретаря ЦК В. Фалина. По его наблюдениям, в конце 70-х — начале 80-х годов после появления М.С. Горбачёва на заседаниях Политбюро и Секретариата стало очевидно, что перестарков в руководстве страны подпирает свежая генерация, соскучившаяся по настоящему делу. Он навлекал на себя косые взгляды коллег, когда неловко нарушал идиллию взаимопрощения.
Конкретный случай. 1982 год. Секретариат обсуждал вопрос о состоянии энергетики. Два министра — Братченко и Непорожний — вешали на уши лапшу. Ведущий заседание Черненко предложил указать министрам-коммунистам на необходимость «большего внимания», «повышения требовательности» и прочее. Слова попросил Горбачёв.
— Я не согласен. Секретариат рассматривает данный вопрос в третий раз. Никаких перемен к лучшему первые два обсуждения не принесли. Пора не уговаривать, а спрашивать с министров.
К.У. Черненко и остальные секретари приуныли. Всё удачно складывалось, и надо же.
— Что ты, Михаил Сергеевич, предлагаешь?
— Я за то, чтобы строго следили за выполнением принимаемых решений, коль берёмся за какой-то вопрос. Кто их нарушает, должен отвечать в партийном порядке.
— Может, условимся так: последний раз предупредим коммунистов Братченко и Непорожнего. Не поможет, накажем по всей строгости.
Никто не возразил. Горбачёв к штурму неба не был готов, но флаг показал.
Так показалось тогда, в 1982 году, Валентину Михайловичу Фалину, в ту пору первому заместителю заведующего Отделом ЦК, утверждённому в этой должности после семилетнего пребывания в качестве советского посла в ФРГ. Кстати, они пришли в ЦК в одном, 1978 году. Суждение Фалина основано на личных наблюдениях от словесных дискуссий на Секретариате ЦК — этаком ристалище честолюбцев, где речистый Михаил Сергеевич давал фору малоразговорчивым, а то и косноязычным «перестаркам». Там он действительно блистал — могу подтвердить это как очевидец, поскольку постоянно присутствовал на заседаниях Политбюро и Секретариата, о работе которых готовил сообщения для советской и зарубежной печати.
Равных Михаилу Сергеевичу по говорливости на Секретариатах не было. В словесных дискуссиях обычно последнее слово оставалось за ним — молодость, как известно, побеждает. Но разве это главный критерий для государственного деятеля? Главный критерий — практические результаты. А вот с ними у Горбачёва была напряжёнка.
Взять сельское хозяйство, которому был посвящён большой отрезок его жизни. Прав А. Коробейников: оценку просчётов в этой отрасли Михаил Сергеевич даёт верную, но опять же рассуждает в своей книге «Жизнь и реформы» как посторонний наблюдатель, будто не отвечал за неё на союзном уровне. Всё-то он знал, всё делал как надо, а вот реакционные силы не давали ему разворота. А в заслугу себе ставит, что, будучи секретарём ЦК КПСС по селу, добился, чтобы все сложнейшие вопросы поступали на рассмотрение к Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу и тем самым достигался хоть какой-то порядок в использовании сельскохозяйственных ресурсов.