Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.
Шрифт:
Все мы, естественно, с интересом следили в то время за прессой, за сообщениями радио о том, как встречает нашего Шолохова Скандинавия, как происходило вручение премии. Любопытно было прочитать сообщение американского агентства, помещенное в еженедельнике «За рубежом» (№ 51 за 1965 г.). Оно не очень велико, и мне хочется привести его целиком. Довольно своеобразное освещение торжественного события, думаю, читателю будет интересно с ним познакомиться.
«Шолохов в центре внимания
(Ассошиэйтед Пресс, Нью-Йорк)
При свете яркого огня факелов новые
На торжественном банкете присутствовало семь лауреатов Нобелевской премии и члены их семей. Одним из лауреатов был советский большевик, который когда-то был в Красной Армии пулеметчиком и сражался с капиталистами.
Шолохов вызвал сенсацию в этот вечер, когда, надев очки в тонкой оправе, в течение восьми минут читал свою речь, в которой он очень тонко подверг критике «литературных авангардистов». После этого он снял очки и широко улыбнулся 22-х летней шведской принцессе Кристине.
За несколько часов до этого Шолохов принял премию от короля Густава Адольфа. Король, который ростом более чем на голову выше этого седого казака, кивнул в знак приветствия головой и обратился к нему по-английски. 60-летний русский – член Верховного Совета и преданный коммунист – стоял не шевельнувшись, смотрел королю прямо в глаза и не сделал никакого поклона. (Казаки не кланяются. Они никогда не делали этого и перед царями.)
Шолохов был в центре внимания на церемониях вручения Нобелевской премии этого года. Как всегда, эти церемонии начинаются так же торжественно, как коронация английского монарха, со звуками фанфар, и кончаются банкетом, где лауреаты встречаются со стокгольмскими учеными.
Фонд Нобеля оплачивает поездку в Стокгольм и пребывание в Грандотеле всех, кого лауреат берет с собой.
Три французских лауреата этого года, профессора Ж. Моно, Ф. Жаков и А. Львов – все они из Парижского института имени Пастера – привезли с собой более 20 детей, родственников и друзей.
Лауреат по химии д-р Р. Вудворд из Гарвардского университета приехал с шестью своими ассистентами, но он сказал, что в его исследовательской работе в течение многих лет ему помогают более 250 ассистентов.
В общем, французов было вдвое больше, чем американцев. Последних было «только» 12.
Вначале сообщалось, что Шолохов собирается приехать с шестью своими товарищами-писателями с Дона, но в конце концов он прибыл в сопровождении лишь своей семьи».
Впоследствии Михаил Александрович не раз вспоминал, окрашивая юморком, свое пребывание в Швеции, торжества, посвященные вручению Нобелевских премий. Сообщение Ассошиэйтед Пресс назвал не совсем точным: в ответ на приветствие шведского короля он ответил легким полупоклоном.
В назначенное время Михаил Александрович объясняет, как проехать к ним на квартиру. Сивцев Вражек, дом №…
– Вход со двора. Поднимешься на лифте и звони. Давай, я жду тебя…
Таксист стоит на улице, а я со двора вхожу в подъезд, поднимаюсь
– Раздевайся, проходи, Николаша, будем чай пить…
– Не могу, Михаил Александрович, такси ждет, в аэропорт тороплюсь – Зою встречать.
– Ну, тогда что ж… – Уходит в смежную комнату и через минуту возвращается, держа в руках большой белый конверт. Вынимает из него глянцевый лист, читает: «Корсунову с супругой…» Это – приглашение. Смотрите, не опаздывайте…
– На такое – грех!
Но в аэропорт я зря торопился: прождал там несколько часов – самолет так и не прилетел. Велика была моя досада, но представлял досаду жены – во сто крат больше.
В означенное время я был в Доме приемов, где Союзом писателей СССР устраивалась торжественная встреча в честь лауреата Нобелевской премии М.А. Шолохова. Только разделся внизу, смотрю, Михаил Александрович и Мария Петровна входят, с ними дочери, Светлана и Маша, знакомые уже мне ростовчане: секретарь обкома М.К. Фоменко, вешенский секретарь райкома партии П.И. Маяцкий. Появляется и мой земляк – уралец Б. Жумагалиев.
– А где же Зоя? – спрашивает Мария Петровна.
Объясняю, что подвели ее то ли авиация, то ли непогода.
– А ты и растерялся? – весело восклицает Михаил Александрович. – Разве москвичек мало!
– Он же не такой мошенник, как ты.
– Ну, не скажи, Маша! – смеется Михаил Александрович, радуясь моему смущению.
По широкой, устланной коврами лестнице поднимаемся на второй этаж. В просторном вестибюле уже много народу. Узнаю Ворошилова, маршалов И.С. Конева, В.И. Чуйкова, писателей. Женщины садятся в мягкие кресла в левом углу вестибюля, а мы, мужчины, стоим беседуем. Михаил Александрович то от одного, то от другого получает поздравления. Ловит взглядом высокого человека с огромным фотоаппаратом на груди. Несердито хмурится:
– Просил же, чтоб никаких корреспондентов… Ох и пройдошливый народ эти журналисты! Ну, раз уж так, то… уральцы, давайте втроем сфотографируемся? На вашей земле я узнал о присуждении мне Нобелевской премии, в память об этом и хочу с вами сфотографироваться.
А фотокорреспонденту ТАСС В.И. Савастьянову этого и нужно: прицеливается, щелкает раз за разом.
– Климент Ефремович, – обращается Шолохов к Ворошилову, – а не сфотографироваться ли нам с моими казахстанскими друзьями?
– Почему ж, можно, конечно, – соглашается маршал.
Мы становимся впятером, и Савастьянов снимает. Поскольку Михаил Александрович, по обыкновению, шутил, то и на снимках все получились смеющимися.
И снова – поздравления, поздравления, пока что неофициальные, товарищеские. Жмут руку лауреата Семен Бабаевский, Михаил Бубеннов, Лев Якименко, Сергей Михалков… У высокого, чуть заикающегося Михалкова тут же возникает разговор с Сабитом Мукановым. Сергей Владимирович хвастается внуком: «П-прямо настоящий казах! Мясо страшно любит!..» Дело в том, что снохой у него была казашка.