Мик Репин и Магическая Пятерка
Шрифт:
Мик быстро попрощался с Катей и побежал домой. Сейчас гораздо важнее было высушить рюкзак и учебники, чем слушать Настины выдумки.
На следующий день стараниями близнецов весь класс знал, что Димка Репин – слабак и мямля, и что, откуда бы он ни приехал, он никто и ничто. Тусовка Кондратьевых принципиально его игнорировала, и многие следовали их примеру. Но не Настя. Несколько раз она пыталась заговорить с Миком, но он ловко уклонялся. Сейчас ему вполне хватало забот и без ее историй.
А
Он уткнулся в книгу и притворился, что ничего не видит и не слышит. Поэтому скорее почувствовал, чем увидел, что к нему кто-то подошел.
– Эй, Репин, – раздался голос Сашки Кондратьева. – Расскажи, почему ты из Америки свалил?
Мик даже не повернулся.
– Говорят, тебя мать бросила, – продолжал Сашка.
Кровь ударила Мику в голову. Он медленно встал, сжимая кулаки, и процедил:
– Тебя это не касается, Кондратьев.
За спиной Сашки стояла его тусовка: Лешка, Шипов, Королев, Володин. А за ними – весь класс. Притихший и заинтересованный.
– Естественно, не касается, – согласился Сашка с усмешкой. – Наша мать никогда бы не сбежала от нас с танцором.
У Мика все поплыло перед глазами. Не видя ничего, не думая ни о чем, он кинулся на Сашку и толкнул его в грудь. Сашка не устоял на ногах и шлепнулся на Володина, стоявшего сзади. Кто-то из девчонок взвизгнул.
– Тебе конец, Репин, – пробормотал Сашка, поднимаясь.
Глаза у него стали страшные-престрашные. Но Мик был только счастлив выплеснуть ненависть и злость.
И еще боль.
Сашка подскочил к нему и с размаху врезал по носу. Мик не очень ловко увернулся и почувствовал, как на скуле вспух синяк. Больше он ничего не чувствовал, только беспорядочно молотил кулаками. Мик задевал парты и столы, но не чувствовал, что наносит больше вреда себе, чем Сашке. Сашкиных ударов он тоже не ощущал. Лишь кровь билась в висках, и во рту было солоно…
– Хватит! – скомандовал кто-то громко.
Мика схватили за плечо и оттащили от Сашки. Он еще брыкался и махал руками, но неведомая рука была сильнее. Со всей нерастраченной яростью Мик кинулся на нового противника и застыл со сжатыми кулаками. Его держала Мария Тимофеевна, бледная как мел и ужасно злая. Разъяренная фурия не могла выглядеть страшнее, чем эта сухонькая старушка. Мик моментально пришел в себя.
– Что здесь происходит? – проговорила она с угрозой. – Что вы устроили?
Другой рукой Мария Тимофеевна держала за шиворот Сашку Кондратьева. Она растащила их как беспомощных котят.
– Как вам только это в голову пришло! Здоровые парни, а ничего не соображаете. Я старый, больной человек,
Для слабого больного человека у Марии Тимофеевны были на редкость мощные руки. Она с такой силой потащила их обоих к выходу, что Мик едва устоял на ногах.
– Немедленно умываться, – прошипела она. – Класс, сидите и читайте следующую главу. И чтобы ни звука!
Костяшки пальцев саднило, под глазом наливался синяк, бровь и верхняя губа были разбиты в кровь. Мик умывался и старался не смотреть на Сашку, который смывал кровь в раковине рядом. Сашка пострадал меньше, но и у него на скуле багровел заметный кровоподтек. Мик был очень доволен собой. Пусть им сейчас достанется, но Сашке он с радостью врезал бы еще разок.
Мария Тимофеевна караулила за их спинами, как привидение. Время от времени она наматывала на палец свои уродливые бусы с булыжником. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы вселить ужас в самое храброе сердце.
– За мной! – сказала она, когда с умыванием было покончено.
Мария Тимофеевна отвела их в медпункт, где толстая и равнодушная школьная медсестра обработала раны перекисью и уверила, что ни переломов, ни сотрясений она не видит. После медпункта Мария Тимофеевна завела их в пустую учительскую. Это была просторная комната, наполовину занятая громадным старинным шкафом. Под окном располагался небольшой диван с креслами, справа от него – столик с чайником и большой вазой, до краев наполненной печеньем. В углу напротив шкафа стоял письменный стол с допотопным компьютером, за которым Катя-секретарь заполняла какую-то таблицу.
– Катюша, оставь нас, пожалуйста, – сказала Мария Тимофеевна голосом, не терпящим возражений, и Катя выскользнула из комнаты, даже не выключив компьютер.
Мария Тимофеевна опустилась в мягкое кресло и взяла печенье из вазы на столе.
– Теперь рассказывайте.
Мик молчал. Он ни за что не станет говорить, почему кинулся на Сашку. Пусть Кондратьев сам рассказывает.
– То вы не разлей вода, а то готовы убить друг друга. Репин…
Мик съежился под ее немигающим взглядом.
– Ты первый начал.
Она не спрашивала, а утверждала. Мик кивнул: в этом признаться можно. Он ждал, что Мария Тимофеевна начнет ужасаться и взывать к его совести, но она лишь покачала головой:
– Ясно.
Затем кинула еще одно печенье в рот, и у Мика в животе заурчало от голода.
– Слушайте меня внимательно. Оба!
Мария Тимофеевна так резко встала, что ее бусы качнулись. Мик невольно сделал шаг назад.
– У меня больное сердце. Мне меньше всего нужны неприятности из-за вас. Вот уйду я на пенсию – и деритесь сколько хотите. Но, пока я работаю, будьте любезны вести себя как следует. Если такое хоть раз повторится, вы пожалеете, что попали в мой класс. Вопросы есть?