Микстура от разочарований

Бронтэ Элен

Его племянница ничего другого и не ожидала, но дядюшка счел нужным дать пояснения.

— Я сделал несколько выгодных вложений и теперь жду пополнения своего капитала. Надеюсь, через два-три месяца у меня уже будет что предложить мисс Принс. Я бы хотел предоставить своей будущей супруге все необходимые удобства.

На месте Сары мисс Роберта Уэвертон не преминула бы заметить, что вложения, про которые говорил дядя, это не что иное, как арендная плата за поместье Мэйвудов, но Сара была недостаточно практична, чтобы глубоко задумываться о том, на что

идут ее деньги. Дядюшка тратил их, как свои собственные, и только вчера его племянница набралась смелости попросить у опекуна что-то и для себя.

— Думаю, ты не будешь возражать против того, чтобы у тебя появилась добрая, заботливая тетушка? — прибавил мистер Фоскер.

— Конечно же нет, дядя Эндрю! — ответила Сара именно то, чего от нее и ждали.

— Ради нашей свадьбы тебе можно будет снять траурное платье пораньше.

Если дядя думал, что этим обрадует племянницу, он оказался не прав. Черные платья не тяготили Сару, они скорее служили знаком ее траура для других людей, сама же она не нуждалась ни в каких дополнительных напоминаниях о своих горьких утратах.

— Это совсем не обязательно, я спрячусь куда-нибудь и постараюсь не испортить вам свадьбу, — сказала девочка.

— Ну что ты, милая, ты будешь прелестной подружкой невесты! А если еще твоя подруга мисс Уэвертон согласится быть второй, для мисс Принс это станет огромной радостью.

Мистер Фоскер, вероятно, уже представлял себе, как его с супругой станут принимать в самых почтенных домах Сент-Клементса те люди, которые сейчас лишь здороваются с ним в церкви, а Сара задумалась о том, понравится ли Бобби быть подружкой на свадьбе, и остаток завтрака прошел в молчании.

Сара едва дождалась наступления нового года, и даже рождественский подарок дяди Фоскера — щенок шотландской овчарки — не мог отвлечь ее от волнующего предвкушения. Миссис Дроуби сердилась на щенка за то, что малыш грызет все, что попадет ему на зубки, дядя Эндрю только смеялся в ответ на ее жалобы, викарий Прайдуэлл и доктор Брегенс едва ли не каждый день заходили на рюмочку кларета, пользуясь невиданной щедростью влюбленного друга, и жизнь в доме мистера Фоскера показалась Саре как никогда суетливой и шумной.

Наконец утепленная зимняя карета остановилась у калитки, едва проехав по занесенной снегом узкой улице, кучер подсадил мисс Мэйвуд, и Сара торжественно направилась в гости.

— Сара, ну наконец-то! — Бобби Уэвертон в материнской шали буквально подпрыгивала от нетерпения, на широком крыльце центрального входа.

Подскочивший слуга помог гостье выйти из кареты и проводил по отчищенным от снега ступеням к парадной двери.

— Мисс Уэвертон… Бобби! — Сара неловко поклонилась, но подруга без всяких церемоний схватила ее за руку и втащила в дом.

— Я ужасно замерзла, поджидая тебя! Дженкинс, похоже, клевал носом всю дорогу, — Бобби болтала без умолку, пока горничная помогала Саре освободиться от пальто и шляпки.

Сара всегда считала дом своей семьи довольно большим, но особняк семейства Уэвертон показался ей просто огромным.

Весь он был выстроен в едином стиле, без таких привычных пристроек, мансард, флигелей и флигельков, которые обычно оставляет после себя каждое поколение старинной семьи. Толстые стены из местного серого камня надежно защищали своих обитателей в холодную зиму и дарили прохладу летом, а светлая отделка и расставленные на террасе статуи не позволяли дому казаться мрачным.

Бесконечная череда элегантно обставленных комнат, каждая из которых могла похвастаться собственным стилем, потрясла воображение Сары. Ей вдруг подумалось, что особняк Уэвертонов состоит из множества соединенных вместе домов поменьше, описанных в ее любимых романах, и, переходя из зала в зал, она будет поочередно встречать тех или иных героев. Вместо этого она замечала портреты давно почивших Уэвертонов, мужчин и дам в костюмах по моде прежних лет. Кто-то из них был в офицерской форме или стоял на палубе корабля, кто-то блистал кружевами и бриллиантами… Сара мимолетно подумала, что у каждого из них имелась своя история, возможно, не менее интересная, чем описываемые в романах, но подруга не дала ей времени поразмыслить о предках нынешних хозяев поместья.

Не столь романтично настроенная Бобби Уэвертон буквально пробежала через вереницу комнат к дальней лестнице, не такой внушительной, как парадная, и Саре пришлось последовать за подругой. Выросшая среди этой роскоши, мисс Уэвертон не находила ничего увлекательного в том, чтобы рассматривать безделушки на каминной полке или слушать истории о привезенных из дальних стран редкостях, наполнявших стеклянные горки.

— Как красиво! — на ходу выдохнула Сара, когда девочки проходили мимо стеклянных дверей в зимний сад, наполненный цветущими деревьями.

— Мы сходим туда позже, если тебе захочется, — нетерпеливо бросила Роберта. — Поверь мне, во всем нашем доме есть только одно стоящее место — чердак. Туда мы и отправимся. Ну и еще крыша, но зимой выходы на нее запираются, и тебе придется подождать три-четыре месяца, прежде чем ты увидишь птичьи гнезда и сможешь пройти по самому узкому карнизу, какой только можно представить.

Сара не была уверена, что ей хочется гулять по карнизу, но уже поняла, что последует за Бобби куда угодно.

Чердак, к счастью, оказался таким, каким и должен быть чердак в любом мало-мальски приличном доме. Это значило, что там не царил тот идеальный порядок, что так раздражал Бобби внизу.

Конечно, и эти обширные помещения точно так же чистились и проветривались, здесь нельзя было запутаться в паутине или испачкаться в известке, как на чердаке у мистера Фоскера, но всяческого старого хлама здесь имелось предостаточно для двух молодых леди, никак не желавших прощаться с детством, одна — потому что оно оказалось слишком грустным, а ей хотелось заполучить хотя бы несколько светлых мгновений, другая — потому что ей очень нравилось быть счастливым, избалованным ребенком и не обращать внимания на требования света к прелестным юным леди.