Мила Рудик и Чаша Лунного Света

Вольских Алека

Когда Мила, Ромка, Белка и Яшка уже были на площадке между третьим и четвертым этажом северного крыла Думгрота, их догнали соседки Милы и Белки по комнате — Анжела Несмеян и Кристина Зудина. Они где-то потеряли свою закадычную подругу Алюмину, но Мила по этому поводу сокрушаться не стала.

— Вы слышали последние новости о Летающих бомбах? — сквозь непрерывное хихиканье спросила Анжела.

«Как только их не окрестили», — подумала Мила, а Анжела, не дожидаясь ответа, продолжала:

— Всем ученикам строго-настрого запрещено взрывать бомбы.

Вот увидите, об этом скажут уже на следующем уроке.

— Даже преподаватели боятся их вскрывать, — поддержала подругу Кристина, которая хихикала чуть меньше.

— Да-да, — снова зачирикала Анжела. — Если бы вы слышали, что они говорят!

Ее глаза изобразили театральный ужас, а Мила тем временем пыталась понять: кто — «они»?

— Есть мнение, — поспешила объяснить Кристина, — что внутри этих пузырей вполне может оказаться какая-нибудь разъедающая смесь.

— Вы представляете, что будет, если это прольется кому-нибудь на голову? — ужас на лице Анжелы увеличился вдвое.

Больше подружкам сообщить было нечего, и они вприпрыжку побежали вверх по лестнице, что-то обговаривая между собой и взрываясь частыми, короткими вспышками смеха.

— Балаболки, — ворчливо осудила подружек Белка, а Мила с Ромкой снова многозначительно переглянулись.

— Кислота? — задумчиво нахмурил лоб Ромка и тут же отрицательно покачал головой. — Вряд ли. Конечно, по рассеянности может всякое случиться, но когда волшебник варит какое-то безобидное зелье, он не будет ставить возле себя какой-то ингредиент опасного действия, — тут его брови вновь сошлись на переносице, и Ромка взвешенно уточнил: — Если, конечно, речь идет о действительно безобидном зелье.

— Ты что, думаешь… — начала было Мила, но тут их компания снова пополнилась.

Подбежали Иларий Кроха и Костя Мамонт.

— Там такое зрелище на втором этаже, — воскликнул Костя, задыхаясь на бегу. — Двое старшекурсников из Золотого глаза устроили поединок на пузырях.

— Но их же запрещено взрывать! — ужаснулась Белка.

— А они их не взрывают, — объяснил Иларий. — Они их метают друг в друга. Пинг-понг местного масштаба. Поболеть не хотите?

Ромка обернулся к Миле и уже на ходу спросил:

— Ты идешь?

Мила отрицательно качнула головой: не было настроения.

— Я наверх, — коротко сказала Мила, когда Ромка махнул ей рукой и вместе с Белкой и мальчишками помчался вниз по лестнице.

На четвертом этаже было пусто. Далеко не все стремились в классы на следующий урок: перерыв между парами длился достаточно долго, а многие к тому же побежали смотреть, как двое удальцов-златоделов воображают себя катапультами.

Когда Мила услышала знакомый голос за своей спиной, у нее что-то кольнуло в боку, как от долгой пробежки.

— И что же делает самая уродливая нищенка в Думгроте одна на совсем-совсем пустом этаже? — прозвучало с холодной злобой всего в нескольких шагах позади нее.

Мила обернулась. Конечно, никого другого она после этих слов не ожидала увидеть,

но от устремленного на нее взгляда, полного злобной ненависти, в боку кольнуло еще сильнее. Лютов был один. Мила заметила, что это являлось его привычкой. Обычно он был окружен своими друзьями-златоделами, и часто где-то поблизости потявкивала Алюмина. Но когда он хотел напасть — он всегда делал это без свидетелей. Миле было интересно, кто научил его этому правилу — рассчитывать только на себя и никому не доверять — приезжающие раз в год родители или заботливая тетка?

— И где твоя компания? — спросил он. — Где этот провинциальный детский садик, малыши-карандаши, а?

— Это тебя не касается, — отрезала Мила.

Он сделал несколько шагов в ее сторону и выдвинул вперед руку, согнутую в локте. Мила опустила глаза и заметила небрежно раскачивающуюся в его пальцах волшебную палочку — тонкую, как шило, и черную, как обгоревший уголь. Эта была точно такой же, как и та, что хранилась в чемодане Милы, в спальне, под кроватью, вполне возможно — та самая, которая отправила ее на Черную Падь. Мила, честно говоря, была не до конца уверена в том, что это сделал Лютов. И Барбарис говорил, что он не мог… А вот Ромка с Белкой в этом не сомневались. А такое редкое единодушие между ними о чем-то да говорило.

— С тех пор как ты раскрыла свой грязный рот по поводу моих родителей, — сказал Лютов, — меня касается все, что касается тебя. Запомни это, конопатая уродина.

— Оставь меня в покое, Лютов, — уравновешенно посоветовала Мила. — У меня нет желания с тобой разговаривать.

Она круто развернулась и сделала несколько шагов, но Лютов не собирался оставлять ее в покое.

— Потому что тебя ждут чудовища и монстры? — спросил он ей вслед. — Или потому что за поворотом должна явиться очередная твоя галлюцинация?

Мила резко затормозила. Ее как будто ударили по коленкам — по ногам пробежала волна слабости.

— Что? — поворачиваясь, переспросила она, но не дождалась ответа, как что-то сбило ее с ног и опрокинуло навзничь.

Она ударилась затылком об пол и, пытаясь подняться, поняла, что у нее кружится голова. Чуть-чуть приподнявшись на локтях, Мила посмотрела на Лютова. Он смеялся, глядя на нее, но в глазах по-прежнему была злоба.

— Вот и валяйся на полу! — воскликнул он. — Там тебе самое место, ты же не забыла, что ты всего лишь приживалка?

Мила даже не знала, откуда в ней взялось столько ярости, но ее просто распирало. Позволить, чтоб этот самоуверенный кретин ее поносил? Или опять с позором сбежать?

Ну уж нет! Мила собралась с силами и, глядя на него снизу вверх, стала подниматься, как вдруг заметила прямо над головой Лютова огромный и идеально ровный грязно-зеленый пузырь.

Она сама не поняла, как это ей пришло в голову, и откуда в считанные секунды в ее руке взялась палочка, но, вытянув руку, сжимающую красное дерево, по направлению к пузырю, внутри которого что-то клокотало, Мила громко воскликнула: