Мила Рудик и Магический Синод

Вольских Алека

— Господин Дворня?

Следователь Розыскной палаты обреченно вздохнул.

— Да… то есть… Нет, никто не будет пытаться убить нетопырьей атакой, — ответил он.

Мила быстро глянула на Владыку Добролюба и заметила, что в его светлых глазах промелькнул неподдельный интерес. Вирт покашлял, и взгляд Милы вернулся к ее Защитнику.

— Скажите, господин Дворня, удалось ли следствию установить, был ли Гурий Безродный поражен еще какими-то чарами, кроме нетопырьей атаки?

Дворня

свел брови на переносице и упрямо сжал челюсти.

— Это дело было поручено специалистам Дома Знахарей, — сухо ответил он.

Вирт отошел от свидетельского кресла, и Мила могла поклясться, что заметила, как Дворня облегченно выдохнул. Но тут Вирт, словно вспомнив что-то, вернулся.

— Последний вопрос, господин Дворня, — сказал он. — Была ли проведена следствием проверка перстней некроманта? Четыре мориона, если я не ошибаюсь.

Дворня покивал.

— Да. Нам не нужен был пароль, поскольку после смерти владельца Чары Кабалы теряют силу, поэтому мы проверили морионы Мантика Некропулоса.

— Каков был результат? — спросил Вирт.

— В день убийства эти перстни в качестве магических проводников не использовали.

Вирт потрясенно хмыкнул.

— Вообще не использовали? — выражая крайнюю степень недоверия, спросил он.

— Вообще, — подтвердил Дворня.

— То есть ни одного заклинания, даже самого простого? — не унимался Вирт.

— Ни одного.

Вирт хмыкнул еще красноречивее.

— А вам как старшему следователю Розыскной палаты не показалось странным, что старый маг, привыкший во всем полагаться на магию, за целый день не произвел ни одного, даже самого рядового, заклинания?

Мила видела, как Дворня растерялся.

— Ну… а почему мне должно было показаться это странным?

На лицо Вирта вернулась приятная, дружелюбная улыбка.

— Господин Дворня, вы можете подсчитать, сколько раз в день вы используете свой магический проводник?

Дворня мигнул, отвел глаза, пожевал нижнюю губу и, наконец, ответил:

— Нет, не могу.

— Почему? — не давая свидетелю ни секунды на раздумья, тут же спросил Вирт.

— Ну… это непросто…

— Потому что вы используете свой перстень в качестве магического проводника постоянно, верно, господин Дворня? — с готовностью подсказал ему Вирт, удерживая на лице доброжелательную улыбку.

Дворня тяжело вздохнул, будто все это время не отвечал на вопросы, сидя в удобном кресле, а тягал булыжники.

— Да, так и есть, — словно сдаваясь, ответил он.

— И вам при этом не кажется странным, что Мантик Некропулос за целый день ни разу не пользовался магией? Даже для повседневных нужд?

Дворня покашлял и, стараясь, как показалось Миле, ни на кого не смотреть, ответил:

—

Ну… да, это… немного странно.

— А что насчет дней, предшествующих смерти некроманта? — спросил Вирт.

— Перстни были проверены только до дня убийства. Включительно.

— Благодарю, — кивнул Вирт, отходя от свидетельского кресла. — У Защиты больше нет вопросов к свидетелю.

Вернувшись к столу, где сидела Мила, Вирт тем не менее остался стоять. Он быстро прикоснулся кончиками длинных пальцев к лежащему на краю стола пергаментному листу, и тотчас из-под его пальцев по поверхности пергамента побежали ровные строчки. Мила не владела таким уровнем магии, но не сильно удивилась. Акулина, к примеру, умела делать записи, вообще не прикасаясь к бумаге, — на ее уроках конспекты заполнялись без участия студентов. Все же легкое изумление Мила испытала, осознав, что на руках Вирта нет колец, хотя и помнила из рассказов Горангеля, что эльфы не пользуются ни волшебными кольцами, ни волшебными палочками. Их магия не нуждалась в проводниках.

— Защита может вызвать своего первого свидетеля, — раздался голос Мстислава, вынудив Милу поднять на него глаза.

Мстислав выглядел уверенным и спокойным. Кажется, пока что он был полностью удовлетворен ходом судебного процесса. Велемир, который сидел справа от него, по-прежнему выглядел хмуро, а Добролюб, сидевший от Мстислава слева, делал какие-то пометки на листе пергамента.

— Господа судьи, — громко произнес Вирт. — Защита вызывает Эдуарда Фенхеля, заведующего отделением Колдовского Сна Дома Знахарей.

Знахаря Фенхеля Мила видела не раз, когда навещала Гурия. Это был грузный мужчина средних лет с тянущейся ото лба лысиной, мясистым носом и двойным подбородком. Сейчас на нем вместо зеленого халата Дома Знахарей был идеально выглаженный бежевый костюм.

Когда свидетель занял свое место, Вирт приблизился к нему и стал рядом.

— Господин Фенхель, — произнес он, — верно ли, что на данный момент Гурий Безродный является вашим пациентом?

— Да, верно. — Голос у заведующего отделением Колдовского Сна был низкий, грудной и, как ни странно, оказывал ощутимое успокаивающее воздействие.

— После обследования, — продолжал Вирт, — получили ли вы подтверждение, что на вашего пациента была совершена нетопырья атака?

— Да, это было очевидно, — ответил Фенхель.

— Каким образом?

— Ну, во-первых, об этом говорили укусы и царапины на его лице, несомненно оставленные нетопырями.

Вирт кивнул.

— Скажите, господин Фенхель, способна ли нетопырья атака ввести человека в состояние беспробудного сна, в котором находится сейчас Гурий Безродный?