Милан. Том 2
Шрифт:
— Никак не готовилась! — ответила Людмила. — Размялась в тренажёрном зале, вышла и чисто откатала.
В целом Люда отвечала односложно, неинтересно, и Зенитка переключилась на Смелую. И вот Сашка-то проявила весь свой талант блогера в общении с новой теледивой.
— Саша, сегодня мы видели в твоём исполнении единственный чисто исполненный элемент ультра-си, — радостно сказала Зенитка. — Скажи, пожалуйста, это тренер решил, что ты должна выступить на контрольных прокатах с максимальным уровнем сложности?
— Здравствуйте, здравствуйте, дорогие друзья! — радостно сказала Смелая и помахала
— Скажи, пожалуйста, с каким настроением ты сегодня шла на прокаты? — спросил Зенитка.
— Настроение было прекрасное! — улыбнулась Сашка в камеру и показала большие пальцы. — Во! Я была уверена, что покажу самый лучший прокат из всех. Я всех подебю!
— Ну что ж, осталось пожелать вам обеим счастья и удачи в произвольной программе, — сказала Зенитова и дала знак оператору отключить камеру. — Ребята, пойдёмте сейчас парней снимать.
Операторы, закинув камеры на плечи, последовали за ней, как пажи за королевой. Людмила удивилась. Операторы, которые снимали их, были возрастные, лет по сорок, но Зенитка спокойно управляла ими и говорила, как снимать и что снимать. Откуда у неё такой талант?
— Я пойду щас посмотрю чё пацаны катают! — заявила Смелая. — А ты куда?
— Не знаю… — неуверенно ответила Люда. — Сейчас переоденусь и тоже подойду…
…В этот день точно был какой-то вечер посещений и откровений. Едва Сашка отошла, как в служебном коридоре нарисовалась Людмила Николаева. Улыбаясь, женщина подошла к Людмиле.
— Здравствуй, Арина, — доброжелательно сказала Николаева. — Хочу поздравить тебя с удачным прокатом короткой программы. Ты знаешь, она мне очень понравилась. Даже сказала бы, что она шедевральная, как говорит одна известная тренер. Давай сходим прогуляемся, и найдём место, где нам никто не помешает.
— А мама? — с тревогой в голосе спросила Люда. Может быть, наконец-то настало время для серьёзного разговора?
— Твоя мама сейчас занята делом, — рассмеялась Николаева. — Пошла контролировать продажу мерча. Кстати, хочу поздравить, ваше дело идёт и, кажется, пользуется большим успехом. Да и стиль одежды вы выбрали прекрасный. Сразу чувствуется вкус.
— Спасибо, — смущенно сказала Люда. — Но это всё мама виновата. Это она всё придумала и осуществила.
— Ну, будем откровенны, — Николаева остановилась у большого окна и посмотрела в него. — Придумала это не она, а я. Тогда, когда была в твоём теле.
Николаева обернулась и посмотрела на Людмилу. На губах её была лёгкая улыбка.
— Что? — растерянно спросила Люда. — Как это возможно? Как это получилось? Какая-то фантастика.
— Я не знаю, как это получилось, — пожала плечами Николаева. — Какой-то каприз природы. Разрыв в пространственно-временном континууме. Ткань вселенной треснула в это время. Вариантов может быть тысячи. Ясно только одно — надо признать, что это случилось. И ты, и я в какой-то момент времени во вселенной очутились в одной
— Ну не совсем уж сказкой, — смущенно сказала Люда. — Поначалу мне было очень скучно и тоскливо. Но потом этот мир стал нравится мне всё больше и больше. Я нашла смысл своей жизни в фигурном катании, которого лишена была в своём времени. Здесь мне реально стало хорошо. Единственное — это, конечно, родные. Я не знаю, что с мамой, папой, бабушкой, с другими… Друзья… Тренер… Владислав Сергеевич…
Люда дала волю своим эмоциям и всхлипнула, так как опять почувствовала себя потерянным созданием в мире хаоса. Людмила Николаева осторожно положила руку ей на плечо и чуть прижала к себе.
— Тебе не нужно знать, что с ними, — уверенно сказала она. — Запомни их такими, какими они были при твоей жизни. Такими же молодыми и счастливыми и живущими лишь для тебя. Но если ты хочешь знать… Мама ещё жива, но ей, сама понимаешь, 70 с лишним лет. Она ещё хорошо себя чувствует, но уже стала совсем не та, которую ты знала. Тебе будет больно на неё смотреть. Но если ты хочешь… Мы можем съездить туда в свободное время. Она живёт сейчас в деревне. В Бутке, где жила твоя бабушка.
— Бутку я хорошо знаю и отдыхала там, — уважительно сказала Люда. — Как мама попала туда? У нас же была квартира в Екатинске, в Рабочем посёлке?
— Я тоже знаю хорошо Бутку, и отдыхала там, — согласилась Людмила Николаева. — В девяностые годы на заводе было очень голодно и безденежно. Да и вообще в Екатинске были мраки. Мама с папой уехали в село и занимались там с бабушкой сельским хозяйством, открыли ферму по выращиванию лошадей. Квартиру они приватизировали и сдавали внаём, в ней ничего не осталось из обстановки. Потом вообще продали. Ну, это уже когда я в Москву полностью перебралась.
— А… папа? — спросила Люда. — Что с ним?
— Папа умер, к сожалению… — печально сказала Людмила Николаева. — Два года назад. Всю жизнь мотался по северам, потом работал на селе. Мне жаль. Бабушки тоже нет в живых. Она умерла в начале нулевых. С Левковцевым всё в порядке. В середине 90-х он уехал тренировать в Америку, да так и остался там. Может, ещё свидитесь на соревнованиях.
Люда не знала, как реагировать на эту информацию. Такие откровения… Конечно, печально, но… Люда уже была готова к такому исходу, да и не будешь же плакать тут у всех на виду.