Милан
Шрифт:
— Сегодня поговорим с вами о современном городском искусстве, — заявил хореограф и сел на пол, по-турецки скрестив ноги. — Скажу сразу — как вы догадываетесь, посыл этот касается в основном Арины Стольниковой, так как напрямую перекликается с темой её произвольной программы. Аделия Георгиевна немного мне рассказала про концепцию программы и про музыку. И я посчитал её немного неточной.
— Почему неточной? — с удивлением спросила Люда. — Мне кажется, я ухватила суть программы. Про такую… известную богатую независимую артистку.
— В этом-то постулате и кроется ошибочность программы! — заявил хореограф. — Дело в том, что искусство, особенно современное
— И что это значит? — осторожно спросила Люда, не понимая, куда клонит хореограф.
— Это значит, что перед тем, как стать известным представителем артистического круга, мы неизбежно проходим путь по возрастающей, из самого подвала, — уверенно сказал Железов. — Для тебя это каток в провинциальном городе, где экономят на свете, на льду и на охране. Но ведь и там было искусство. Пусть простое, без изысков, но оно было? Не так ли? Для меня это танцы в метро. Именно вот в таком же костюме, что на мне сейчас. Именно вот так!
Железов вскочил с пола, сделал идеальное балетное фуэте в несколько оборотов, а потом снял шляпу и сделал вид, что просит милостыню.
— Нам нужно показать надежду? — вдруг догадалась Люда. — Надежду внутри большого города?
— Бинго, Арина! Бинго! — указал пальцем Железов. — Совершенно верно! Нам нужно показать, что мегаполис — это тысячи и миллионы маленьких людей, но именно они делают его таким многогранным. У них свои интересы, пусть даже странные, но все вместе они составляют ту общность, что мы называем нашим социумом. Нашим миром… А теперь посмотрим на проблему с другой стороны. Предположим, ты девушка, танцовщица. Ты неизвестная, не знаменитая. Но ты очень умеешь и любишь танцевать. Танцуешь где угодно. В парках, скверах, на станциях метро, на пустых автострадах и набережных, приветствуя теплоходы. Тебя кое-кто считает чокнутой, потому что ты светлая, как солнце, и постоянно даришь радость и улыбки окружающим. От этого мир мегаполиса становится светлее. Ты совершаешь необычные поступки. Вот ты идёшь в футболке, юбчонке с подтяжками, на голове шляпа. Лови!
Железов бросил Люде свою шляпу. Надо сказать, она очень точно поймала её и надела на голову. Ей становилось всё интереснее. Так же, как и вчера! Железов — великий мастер воплощений!
— Представь себе — лето. Раннее утро. Щебет птиц. Только встало солнце, но его свет пока ещё не полностью заполонил городские улицы. Сейчас он только освещает крайние этажи небоскрёбов. И в этот час ты бежишь по парку. Просто так! Потому что тебе весело! Ты радуешься новому дню. А в руках у тебя — громадная связка воздушных шаров! Где ты её взяла? Боже, да это неважно! Ты хочешь выпустить шары в небо и прямо посреди сквера выпускаешь их! Даёшь шарам свободу! В твоём понимании, они томятся в рабстве у людей, а ведь они так хотят летать! А дальше? Дальше ты просто танцуешь в сквере этим великолепным летним утром! Прямо на фоне небоскрёбов, озаряемых лучами солнца! Погнали! Так, ребята! Встаём в ряд.
Железов похлопал в ладоши и показал на середину хореозала.
— Танцуем современный
Железов включил магнитолу и поставил нужную музыку. Как раз ту великолепную, красивую мелодию, про которую они вчера говорили с главным тренером! «Мегаполис» от Бель Суоно! Фонограмма была уже готова!
Стартовая поза была обычная, такая же, как и в короткой программе. Ноги на ширине плеч, руки безвольно опущёны вдоль тела вниз. Как только раздались первые фортепианные аккорды, Железов словно ожил.
— Два раза пируэт на месте, потом пять шагов «па де бурре» влево! Правая рука и голова вверх! Бежим с шарами! — крикнул хореограф. — Еще два пируэта. Стоп! Пауза! Статичная позиция! Напряжение! Ожидание! Динамика! Отпускаем шары! Обе руки вверх, потом прижимаем их к груди, склоняем голову, потом лёгкость! Счастье! Свобода! Солнце! Аллонже обеими руками в стороны и вверх, выгиб корпуса вперёд, ииии… Начали разбег на стартовый каскад!
Хореограф вышел из стартовой позы, сделав два пируэта на месте, при этом его правая рука была поднята вверх, словно он держал что-то, так и порывающее взлететь в небо. Он смотрел вверх и улыбался, радуясь тому, что сейчас делает. Потом Железов сделал на носках пять быстрых мелких шагов влево, которые должны были в прокате означать бег на зубцах коньков. Тут же исполнил ещё два точно таких же пируэта, которыми вышел из стартовой позы. Правая рука всё время была поднята вверх. Следом хореограф словно выкинул что-то вверх, сделав отталкивающее от себя движение двумя руками. И в этой позиции замер, выгнувшись всем телом влево и вверх. Лицо его при этом улыбалось и было полно таким невообразимым счастьем, что Люда, повторявшая все движения за ним, была не уверена, что сможет показать точно так же.
— Делаешь каскад, после него опять пируэты, арабеск номер два, и после него заход на вращение! — крикнул Железов.
Как Железов и предупреждал, программа в хореографическом плане была сильно посложнее тех, к которым привыкла Люда в своём времени. В ней было много арабесков и езды на одной ноге, то на одной, то на другой, причём меняла ноги перепрыжками, что тоже было затратно. В программе было очень много пируэтов и сложных связок. Но главную суть Люда схватила достаточно быстро. В этом не было никакой сложности. Во второй части программы была ещё одна статичная позиция, в том месте, где после энергичного финального крещендо «Мегаполиса» начинается медленное разливистое «Одинокое сердце».
— Ноги на ширине плеч, руки в стороны, локтями вниз и ладонями и пальцами вверх! — скомандовал Железов. — Голова в наклоне вправо, взгляд вверх! День закончился, смотрим на луну и звёзды. Стоп! Пауза! Движение! Аллонже двумя руками, два пируэта и заходим на хореографическую дорожку, после неё прыжок, два вращения, и… финал!
Финал тоже получился со смыслом. После последнего вращения в заклоне последовала пробежка из пяти шагов «па де бурре» к центру арены, два пируэта и опять правая рука вверх, взгляд вверх, с радостным выражением лица. Девчонка опять поймала свои шары! Поздним вечером или даже ночью! На балконе! Как в какой-то сказке, шары носились над городом, но в конце концов вернулись к хозяйке, которая в пижаме стояла на балконе и смотрела на огни ночного мегаполиса. Девочка поймала шары правой рукой.