Миланский тур на двоих
Шрифт:
И Кира снова позвонила Оленьке.
– А я как раз поговорила с дядей Лешей.
– И что?
– Он выяснил, где сейчас находится Тимур, и поехал туда.
– Очень хорошо. Значит, уже скоро твой муж будет вместе с тобой. Но я тебе не за этим звоню.
– А зачем?
– Твоя свекровь в последнее время не покупала новых медикаментов?
– Она все время что-то покупала! К врачам не ходила, а таблетки горстями пила! Идиотка!
– И ты говоришь, с головой у нее в последнее время плоховато было? Провалы в памяти и все такое?
–
– Может быть, это было действие неправильного приема пищевых добавок? Ты не сообщила это следователю?
– Он меня и слушать не стал! Сразу же заявил, что я хочу выгородить мужа. Поэтому и представляю свекровь идиоткой! Я ему и про случай в ресторане рассказала, когда Альбина удрала с собственного юбилея и вернулась в невменяемом состоянии, вся шатающаяся и бледная лишь под утро! И про другие случаи, когда ее голова явно подводила. Все бесполезно!
– Но сама ты считаешь, что у Альбины снова случился припадок. И сама не понимая, что делает, твоя свекровь запихнула в себя слишком большую дозу пищевых добавок?
– Что-то в этом роде, – согласилась Оля. – Ведь безопасные-то они безопасные, но тоже смотря в каком количестве. Ведь и витамины, если их принимать в слишком большом количестве, становятся ядом.
В этом Оленька была, безусловно, права. Однако события показали, что все обстоит не столь примитивно, как она себе вообразила и в чем пыталась убедить окружающих. Первая же экспертиза показала, что вещество, которым была отравлена Альбина, не имеет ничего общего с теми пищевыми добавками, которые она принимала.
– Токсин растительного происхождения, – сообщил адвокат дядя Леша. – В нашей стране неизвестный. И растения, содержащие этот токсин, в нашей стране не произрастают. Чтобы их раздобыть, нужно ехать в страны, где куда жарче, чем у нас. Это говорит в пользу Тимура, но слабо. Очень слабо.
А эксперты продолжали работать и установили, что после одиннадцати вечера, когда разошлись последние гости Альбины, женщина принимала еще еду. Это было яблоко и бокал белого вина.
– Но мама не пила белое! – удивился Тимур. – Она если и пила, то только красное.
– А если красного не было?
– Мама не бывала в таких местах, где не имелось выбора! – презрительно отрезал Тимур. – Все мамины знакомые исключительно обеспеченные люди. И в состоянии предоставить своим гостям выбор спиртных напитков. И уж, конечно, белое и красное вина в их домах всегда водятся!
Но его слова не убедили следователя. Да и как они могли убедить, если у того на руках был отчет экспертов, где черным по белому напечатано – белое вино и зеленое яблоко.
– Яд находился в яблоке.
– И как он туда попал?
– Есть много способов. Фрукт могли элементарно полить ядом. Могли ввести яд с помощью медицинской иглы. Мало ли способов!
– Значит, у мамы были гости?
На этот вопрос эксперты не могли ответить однозначно. Следы чужих пальцев в квартире покойной имелись в избытке. Но большинство отпечатков принадлежало
– Конечно, мы нашли и чужие отпечатки. Но они вполне могут принадлежать сантехнику, электрику или даже почтальону. Сказать точно, есть ли среди этих людей убийца, на данный момент невозможно.
Одним словом, следствие шло по наиболее простому пути. И путь этот пока что никуда их не привел.
Глава 4
Однако самое печальное заключалось в том, что несмотря на все усилия дяди Леши, следователь не согласился выпустить Тимура. Ни под подписку о невыезде, ни под залог, ни под честное слово.
– Да вы что! Он же у меня единственный подозреваемый! Других наследников у покойницы не было, только сын. Значит, он и убил. Глупо? Почему вы говорите мне, что я поступаю глупо? И вообще, тут я решаю, что глупо, а что нет. Предоставьте мне других подозреваемых, отпущу тогда этого.
Такой откровенный торг возмутил дядю Лешу до глубины души. И он помчался строчить жалобы на следователя. Но пока его жалобы шли по инстанциям, Тимур продолжал сидеть в камере, а Оленька обливаться горючими слезами.
Подруги навестили ее и обнаружили вместо хорошо знакомой им Оленьки какое-то красное и распухшее существо, безостановочно шмыгающее носом и разбрасывающее по квартире тонны бумажных носовых платков.
– Гады они! Как есть гады! Тимка свою маму обожал! Уж я-то знаю, как он ее любил! Слушался во всем беспрекословно! Скажи она ему прыгнуть с крыши, прыгнул бы, не раздумывая! Дурачок!
Подруги переглянулись. Им обеим пришла в голову одна и та же самая мысль. А ведь свекровь грозила Оленьке разводом, если она окажется бесплодной. Так и сказала, разведу тебя с моим сыном, если не можешь родить мне внука или внучку. Тогда-то подруги подумали, что это было сказано для «красного словца». Но если мать в самом деле имела на Тимура такое огромное влияние, а Оленька бесплодна, то...
– Оленька, а ты сама что делала после того, как вы ушли из гостей?
– Как что? Мы с Тимкой приехали домой и легли спать!
– Вдвоем?
– Мы всегда спим вместе!
– И сразу же заснули?
– Я – да. И Тимка, я думаю, тоже. Когда раздался звонок Альбины, он был весь встрепанный. И глаза опухшие. У него всегда во сне глаза опухают.
– Значит, ты спала. Он спал. И алиби у вас обоих фактически нету?
– Да какое там алиби! – закричала Оленька. – Мы с Тимкой дома были!
– Но подтвердить это никто, кроме вас самих, не может?
– Нет. Мы живем вдвоем.
Кира подумала, подумала и решила, что пока что они станут считать Оленьку условно невиновной. В конце концов, никто еще в нашей стране не отменял презумпцию невиновности. И даже если менты не хотят ее учитывать в своей работе, то подруги будут! Пока полностью не доказана вина человека, он считается невиновным!