Милашка для грубияна

Шикова Илона

— Небольшое недоразумение, которые мы исправим за десять минут, если Катя перестанет вести себя так глупо и встретится со мной.

— Я передам, — кивает утвердительно Аня. — Ее где-то Дарина прячет.

— Спасибо.

Сажусь в машину и следую к зданию городской прокуратуры. Чувствую, сейчас будет нелегко, но все же тешу себя тем, что Дарина ко мне неплохо относится, а значит поймет.

На входе дежурный не пропускает, требуя пропуск. Объясняю, что к Громовой по личному вопросу. Набирает номер девушки, называя мою фамилию с именем, но в

ответ я слышу, что меня не вызывали, а значит, внутрь меня не пустят. Да что за черт!

Набираю номер прокурора города, объясняя, что мне надо срочно пройти в триста пятнадцатый кабинет. Через пять минут дежурный выписывает временный пропуск, объясняя, как подняться на третий этаж. А то я не знаю!

Стучу в нужную дверь, после чего резко ее открываю. Девушка сидит за столом, при виде меня отрываясь от бумаг.

— Какой настырный, — откидывается на спинку кресла, усмехаясь. — Не учили, что после того, как стучишь в дверь, надо услышать «войдите»?

— Где Катя? — останавливаюсь посредине кабинета.

— Понятия не имею, — кривится, крутя в руке ручку.

— Знаю, что врешь, — продолжаю давить. — Дарина, мне очень надо с ней поговорить.

— Ничем не могу помочь, — разводит руками.

— Неужели так сложно сказать, где она? — срываюсь на крик.

Что за непонятливая такая? Ведь догадалась, что так просто я отсюда не уйду, и что мне очень важно знать, где прячется моя голубоглазая строптивая красавица. Но нагло меня провоцирует, испытывая терпение, которое и так скоро лопнет.

— Будешь шуметь, посажу на пятнадцать суток за хулиганство, — говорит строгим тоном.

— Ладно, — тяжело вздыхаю, пытаясь унять раздражение. — Больше не буду. Послушай, у нас вчера с Катей произошло недоразумение.

— Это Анна Соколова недоразумение?

— Не только, — продолжаю, стараясь снова не сорваться. — Мне надо с ней поговорить.

— С Соколовой? — поднимает обе брови вверх.

— Причем здесь Соколова, — выпаливаю на одном дыхании, а Дарина усмехается, продолжая играть ручкой. — С Катей, — произношу уже спокойнее. — Я знаю, что ты знаешь, где она. Пожалуйста, мне очень надо.

— Как ты витиевато высказываешься — я знаю, ты знаешь. Прямо, как на уроке русского языка, — снова усмехается.

— Долго издеваться будешь? — смотрим друг другу в глаза. — Где она?

— Я же тебе уже сказала — понятия не имею, — произносит чуть ли не по слогам. — С первого раза не понимаешь?

— Дарина, твою ж… — делаю паузу. Да что за бес в нее вселился? — Кроме тебя она никуда не могла больше пойти.

— И что? — садится ровно, продолжая меня сканировать. — Теперь мне все бросить и рассказать тебе, где она прячется от тебя же? Ты бы с бабами своими разобрался, Вишневский, а потом кричал бы у меня в кабинете. Значит так, — произносит грозно, когда я открываю рот, чтобы возразить. — Слушай меня сюда внимательно, умник. Когда Миланская сама захочет с тобой встретиться, тогда и поговорите. А пока дай ей время успокоиться после твоих вчерашних концертов.

— Ах,

это я виноват? — такая наглость даже меня вгоняет в ступор.

— А кто, я? — глаза Дарины расширяются. — Бабу кто в дом притащил? Еще и целовался с ней.

— Я с ней не целовался, — цежу сквозь зубы. — Это она повисла на шее у меня.

— Один хрен, — машет рукой Дарина. — Факт есть факт.

— А то, что эта красавица в Москву собралась, а мне ничего не сказала? В этом тоже я виноват?

Девушка смотрит пристально на меня, вот-вот готовая тоже взорваться. Может тогда она перестанет из себя строить строгую мамашу и в порыве гнева выдаст мне, где сейчас Катя?

— Во-первых, Москва не на другой планете находится. А во-вторых, — Дарина вздыхает, встает с места и обходит стол. Опирается на него, скрещивая руки на груди. Вижу, что уже взяла себя в руки. А значит, дела мои хуже некуда. — Послушай, Артем, скажу тебе прямо, так как намеками говорить не умею. Миланской подфартило, причем по-крупному. Она очень долго и упорно к этому шла, поверь. Подобный шанс выпадает раз в жизни, — смотрит на меня в упор. — И его надо использовать. Хотя бы попробовать.

— А как же я?

— А ты, — делает паузу. — Пойми, она всю жизнь всего добивалась сама — без родительской поддержки, модных знакомств и связей. Сама, понимаешь? И хочет добиться большего. Не прятаться за твою спину, потому что это проще всего сделать, а самой попробовать стать кем-то. Иначе, если Миланская останется сейчас здесь, не сделав этот шаг, то всю оставшуюся жизнь будет жалеть. Она сломается, — мы смотрим друг другу в глаза. — Нужна тебе будет сломленная Катя?

— Где она? — произношу негромко, но довольно строго.

— Тьфу ты, черт, — Дарина машет рукой. — Ты меня слышишь? — щелкает пальцами. — Я ему тут пять минут объясняю, что почем, а он заладил как попугай.

— А теперь послушай ты меня, звезда российской юриспруденции, — снова гнев вкупе с обидой закипают так, что остановиться уже не смогу. — С Соколовой вышло маленькое недоразумение, которое я уже исправил, и готов принести свои искренние извинения, а также объяснить всё популярно, чтобы не осталось никаких вопросов. Я тоже не умею говорить намеками, поэтому скажу прямо — я ее люблю. Так сильно, что готов перевернуть весь этот город вверх тормашками, чтобы ее найти и, если понадобится, силой привезти к себе домой, даже если ты после этого меня посадишь. И уничтожить любого, кто станет на моем пути. Так ей и передай.

— Милый мой, — усмехается Дарина. — Всё это надо было говорить вчера Миланской, а не мне сейчас. Но я передам, не переживай.

— Значит, не скажешь, — скорее утверждаю, чем задаю вопрос. — Ладно, без тебя разберемся, — направляюсь к двери.

— Артем, — окликает девушка, и я поворачиваюсь к ней лицом. — Она вернется, поверь. Я ее слишком хорошо знаю. Вбила себе в голову какую-то ерунду, но она вернется. Подожди немного, дай ей время разобраться в себе. Слишком уж быстро всё у вас произошло.