Милашка для грубияна
Шрифт:
Кривится в ответ. Знаю, что не любит, когда его называют уменьшительно-ласкательным именем, но вырвалось как-то само. И пусть. Не буду даже оправдываться. Какое-то странное безразличие на меня нападет.
— В последнее время, по-моему, только я все делаю не так, — ноздри раздуваются как у дракона, и почему-то это вызывает смех, но я стараюсь сдерживаться, слегка улыбаясь, чтобы не вызвать еще большую агрессию со стороны парня. — Скажи на милость, что такого я сказал? Вырвалось случайно, я же извинился. Я вообще в последнее время только и делаю, что извиняюсь. Да я за всю свою
— Ах, ему, видите ли, надоело, — теперь наступает моя очередь толкать пламенную речь. — Опозорил меня перед всем офисом — я виновата, помогла безвозмездно — снова виновата, терплю каждое утро твое плохое поведение — в очередной раз виновата Катя. Это ты меня достал уже, сил больше нет терпеть твою наглую рожу. Мажор недоделанный.
— Это я мажор? — он делает два шага ко мне, а я один назад, после чего упираюсь в стену. Вишневский приближает как хищник, зажимая меня в тиски и не давая возможности сбежать. — Знаешь, Миланская, в чем твоя проблема? — смотрит пристально прямо в глаза. Искры летят во все стороны, но мне плевать.
— Уверена, ты сейчас меня просветишь, — усмехаюсь прямо ему в лицо, а парень в ответ скрипит зубами, сжимая челюсть.
— Ты слишком много думаешь. И слишком правильная. А так же под свои стандарты пытаешься подогнать всех остальных. Не пробовала разочек поддаться эмоциям? — наклоняется прямо к моему лицу, а я задерживаю дыхание. — Помогает иногда расслабиться.
Резко разворачивается и идет к выходу. Правда, на пороге останавливается и, не поворачиваясь ко мне лицом, произносит:
— Больше не задерживаю тебя. Интервью дам, как и обещал. Я никогда не бросаю слов на ветер, даже если перед этим и не думаю. Всегда отвечаю. Спокойной ночи, — выходит и хлопает громко дверью, от чего я подпрыгиваю на месте.
Выдыхаю и медленно сползаю по стенке. Ноги, почему-то, перестают держать, и надо просто немного успокоиться после стольких эмоций.
Проходит пара минут, и, наконец-то, дыхание восстанавливается, но силы куда-то исчезают. Последние слова — как удары по лицу. Не сильно больно, но неприятно. Черт, зачем он так со мной? Ну, вспылила, обиделась, но попустит ведь до завтра, и все у нас наладится. Сегодня устала сильно, вот и погорячилась. В памяти всплывают слова Артема:
«Ты мне нравишься, даже очень. Так сильно, что я готов подождать и не торопиться. Впервые в жизни».
«Я куплю две пижамы, если кто-то выполнит свое обещание».
«Хочу тебя».
И такое обидное:
«Наша сделка отменяется. Достала ты меня».
Хватаюсь руками за голову, не понимая, что делать дальше. Не хочу завтра уезжать. И дело даже не в этом дурацком интервью, и не в том, что мы сегодня поругались, и Артем наговорил мне много чего лишнего. Я тоже хороша, не сдержалась и выдала пару фраз. Особенно стыдно за «мажора недоделанного».
Стон вырывается из груди. Понимаю, что Вишневский
Хватаюсь за голову и продолжаю сидеть в такой позе. Слишком часто думаю о нем. И Артем прав — я всех пытаюсь построить под свои мерки, хотя раньше об этом не задумывалась. Пойти и извиниться самой, что ли? Поднимаю голову и смотрю на дверь. Глупо, конечно, сейчас ворваться к нему в комнату и попытаться разобраться в происходящем. Уверена, сказал он это не со зла, а как обычно, просто очередной перепад настроения. Учитывая то, что с ним произошло, парень и так держится молодцом. Я бы, наверное, не справилась, хоть и выгляжу сильной и уверенной в себе девушкой.
Подавляю порыв ворваться в комнату к Вишневскому, как это сделал он только что, медленно встаю и иду к кровати. Переодеваюсь в пижаму, выключаю свет и ложусь спать. Завтра он успокоится, и мы поговорим. Пережить бы еще его плохое настроение с утра.
Завожу на всякий случай будильник на восемь, чтобы не проспать отъезд Артема, и закрываю глаза. Ворочаюсь около часа, переживая за завтрашний день. А если правда выгонит, а все его слова были просто пшиком? Стону про себя, не желая в это верить, хоть глупые мысли продолжают лезть в голову. Не помню, на какой стадии своих невеселых размышлений засыпаю, а подрываюсь по звонку будильника, прогоняя остатки сна.
Быстренько принимаю водные процедуры, надеваю черные джинсы со свободной белой блузкой (на всякий случай, вдруг мой план не сработает и придется с парнем в офис тащиться) и спускаюсь вниз.
В столовой Артем восседает в гордом одиночестве, как обычно, свеж, бодр и, скорее всего, в плохом настроении. На звук моих шагов поворачивается, смотрит на меня пару секунд, после чего снова возвращает взгляд на чашку с кофе. Любуюсь им — какой же он все-таки красивый. Хоть в джинсах, хоть в шортах, хоть, как сейчас, в белой рубашке и строгих серых брюках.
— Доброе утро, — захожу в столовую, но парень даже не смотрит на меня. — А где все?
— Иваныч на улице ждет, а Петровны сегодня не будет, — бурчит себе под нос, не поднимая головы. — Так что кофе делай себе сама.
Улыбаюсь, после чего разворачиваюсь и иду на кухню. На столе стоит кружка с еще дымящимся кофе. Улыбка не сходит с моего лица — надо же, побеспокоился, какой молодец. Надеюсь, что парень остыл после вчерашнего, иначе будет с ним очень тяжело. Еще и, как успела заметить, опять плохое настроение. Даже не плохое, а ужаснейшее. Беру чашку с крепким напитком и возвращаюсь в столовую.
— Спасибо, — усаживаюсь на стул напротив парня.
— Пожалуйста, — продолжает бурчать, не глядя в мою сторону.
Возникает небольшая молчаливая пауза. Артем смотрит перед собой, а я пью кофе и сканирую парня. Хоть бы раз поднял глаза и посмотрел. Я бы заставила его немного оттаять. Вздыхаю, понимая, что сейчас мне будет очень тяжело с ним разговаривать. Но надо сделать первый шаг, так как чувствую за собой вину за вчерашнее.
— У меня к тебе разговор, — начинаю первой, но парень даже бровью не ведет. — Серьезный, — зачем уточняю, глядя на Артема.