Милашка
Шрифт:
Нейя с Вильгой встретили меня у крыльца особняка. На их лицах читалось любопытство.
— Посмотри, какой красавец, Вильга! — сказала Нея. Глаза ее смеялись. — Звезда сцены. У него костюм, пошитый на заказ и еще что-то в руках.
— Это — вам, дому! — протянул я бумажный пакет. Пластиковых здесь нет. Вильга взяла пакет и заглянула.
— Он здорово потратился! — сообщила Нейе. — Вино, конфеты и ветчина. Свежий хлеб.
— Решил, что его здесь не накормят, — сообщила Нейя и шагнула ко мне. В следующий миг меня заключили в объятия. Вильга за спиной Нейи подмигнула.
— Идем,
Мы прошли в дом. Стол в гостиной был накрыт. Но не так, как некогда. Никакой каши и овощных супов. Истекающая соком ветчина на блюдах, нарезанный тонкими ломтями хлеб и горячее в фарфоровых судках.
— Открывай вино! — велела Нейя Вильге. Та извлекла пробку и разлила вино. Мы выпили и набросились на еду. Тосты говорить не стали.
Ужин, видно, привезли из ресторана, Вильга так готовить не умеет. Мясной суп, жареная птица, вместо каш — вареные овощи. Все было вкусно. Некоторое время мы насыщались. Наконец, Нейя отодвинула блюдо и посмотрела на меня. Я промокнул губы салфеткой и полез в карман.
— Пригласительные на премьеру, — я положил билеты на стол. — Через три дня в театре «Бронеход». Ложа на четверых. Вам с Вильгой и Сайе с Каем.
— Угодил! — сказала Нейя, взяв билеты. — Про ваш фильм много разговоров. Мы с Вильгой собирались сходить, но попасть на премьеру не рассчитывали. На нее билетов не продают, только пригласительные. Я смогла бы достать, но не хотелось унижаться. Благодарю. А теперь рассказывай, как живешь!
Особняк Нейи я покинул к ночи. Любопытных женщин интересовало все. Как шли съемки, трудно ли было играть, как ладил с режиссером, сколько мне заплатили денег и появились ли у меня друзья. Я отвечал, как мог. Говорить лишнего не хотелось, но и молчать было нельзя. Наконец Нейя удовлетворила любопытство, и я откланялся. Договорились встретиться на премьере.
— Здравствуй, Сайя!
— Рада слышать тебя, тетя.
— Ничего, что поздно?
— Я не сплю.
— Влад пригласил нас на премьеру второй части фильма «Битва за Сахья», где сыграл одну из главных ролей. Ложа на четверых: для тебя, меня, Кая, ну, и Вильги. Черед три дня в театре «Бронеход». Придешь?
— Считаешь, нужно?
— Это национальный проект. Присутствие на премьере членов Дома Сонг укрепит его авторитет.
— Тогда буду. Как наш подопечный?
— Цветет и пахнет, как он любит говорить. Снялся в фильме, заработал денег, снял квартиру, сшил модный костюм. Рассказал, что пишет сценарий для фильма.
— Кто будет снимать?
— Кея Дон. Влад говорит: у него прекрасные отношения с режиссером.
— Быстро он освоился.
— Много работал. Мне по нраву этот парень — у него есть воля и характер. В короткий срок добился успеха. Присмотрись к нему.
— Ты о чем, тетя?
— Все о том, племянница. Пора думать о наследниках. Влад умен и очень красив.
— Возле него толпы артисток.
— Они все любят женщин. Так что поспеши, пока свободен. С выходом фильма не пробьешься.
— И не собиралась.
— Ах, Сайя! У меня есть сын, которого невозможно
— Хорошо, тетя!
Сайя отключила клач и положила его на тумбочку у кровати. Подложила руки под голову и уставилась в потолок. Тетя в своем репертуаре: давно хочет свести ее с мужчиной. Но у нее нет времени на эти глупости — на ее плечах Дом.
«Платье я сошью, — решила Сайя. — Прическу сделаю. На премьеру, возможно, придет кто-то из руководства страны. Я должна выглядеть, как положено. Ну, а Влад… Что мне до чужака? Да еще артиста?»
Сайя фыркнула и повернулась на бок. Сон не шел. Сайя взяла с тумбочки клач и прошлась пальцем по каталогам. Отыскала нужный и стала листать фотографии. Наконец, нашла нужную. С экрана на нее смотрел Влад. Его сняли в поместье. Влад задумчиво смотрел в объектив. Хорошо были видны голубые глаза, прямой нос, волевой подбородок и нехарактерные для мужчин слегка пухлые губы.
«Ничего он не красивый! — пришла к выводу Сайя. — Так, слегка симпатичный…»
Она положила клач и накрылась одеялом. Она долго ворочалась, пока, наконец, не уснула.
В детстве я смотрел советский мультик. Назывался он «Фильм, фильм, фильм…» Родители тогда жили дружно и заботились обо мне. Купили видеомагнитофон, приносили кассеты с записями. Они были большими и походили на книги… Так вот, о мультике. В нем смешно рассказывалось о съемках фильма. Мне нравился режиссер. В трудных ситуациях он багровел и бегал по потолку. Я смеялся и показывал на него пальцем. В финале мультика показывали премьеру. Съемочная группа сидет в фойе на скамье и трясется в ожидании реакции зрителей. Скамья под ними вибрирует…
Здесь было не так. Я сидел в кресле и смотрел фильм. Целиком я его не видел. С Кеей мы смотрели сцены с моим участием — и все. А сейчас действие захватило меня. Динамично сменялись кадры. Вот штрафники берут власть и призывают народ встать на защиту столицы. Ополченцы открывают двери складов и выводят из них бронеходы. К рубежу обороны торопливо тянут высоковольтные кабели… Люди, лица… Обреченность, но вместе с ней и решимость во взорах. И в грозовой атмосфере — неунывающий паренек. Он с охотой берется за любую работу. Помогает устанавливать рельсотрон, таскает ящики, варит старшим еду. Веселит бронеходчиц, сам постоянно улыбается.
Нет лозунгов и призывов, люди готовятся воевать. Они знают, что им не уцелеть. Великолепно сыграл Керг. Вот в доте разговаривает с партнером. Речь о Милашке.
Партнер: «У него в самом деле погибли мать и сестра?»
Керг: «Мать сдала его в детдом, не желала воспитывать мурима. Он ее никогда не знал».
Партнер: «Тогда почему он говорит о ней?»
Керг: «Ему хочется, чтоб была. У тебя ведь есть мать? Чем он хуже?»
Партнер: «Но это вранье! Ему надо сказать!»
Керг: «Говори сам! Я не буду».