Милая Лиза
Шрифт:
— А что так скромненько? Где проститутки, стриптизерши, танцы на барной стойке? — поинтересовалась я.
— Так время уже позднее, они по домам. А ты чего с ней?
— Ну, не пускать же ее ночью одну хрен знает куда. А с женихом уже пусть сама разбирается, — я взяла у него из рук бокал и опрокинула в себя. Ну, а что, стресс же всё-таки какой сегодня испытала. Мне положено. — Ну, что, идём танцевать? — я скинула куртку и протянула ему руку. Молодой человек самодовольно хмыкнул, подымаясь с места.
Пока мы спускались, дрыгательно-нудящая композиция сменилась чем-то более легким.
Мы медленно начинаем двигаться, зажатые между толпой танцующих. Прижимаемся все ближе…ближе…мои руки ложатся на его плечи, дыхание начинает сбиваться, сердце колотится. Его же руки скользят по спине, пояснице, бёдрам. Глаза сквозь мерцающий свет жадно оглядывают моё лицо. Он потрясающе пахнет. Хочется прижаться ещё теснее, чтобы он не смел выпускать меня из объятий.
Я начинаю двигаться ещё мягче, утопая в эмоциях, которые сейчас накрывают с головой. При этом небольшое количество выпитого алкоголя уже разлилось по венам, заставляя меня быть ещё смелее. Поворачиваюсь спиной, начиная тереться о его горячее тело. Он тут же не упускает возможности, исследовать мой живот. Ладонь ложиться на горло, когда губы мягко касаются шеи. По спине пробегают толпы счастливых мурашек, спускаясь все ниже и ниже…
Горячие руки прижимают меня ещё теснее к мужскому телу, разворачивают достаточно резко. Одна из них ложится на затылок, пока губы жадно впиваются поцелуем в мои. Миг блаженства, затерявшийся в звуках незнакомой песни, посреди зала, где не существует уже ничего. Только он, только его объятья, принимающиеся более смело исследовать вверенное ему тело, поцелуй, на который я отвечаю со всей свойственной мне страстью, его дыхание, которое теряется где-то. Я тоже забываю как дышать, пока в животе бабочки начинают поножовщину до состояния тошноты. Не от него, от перевозбуждения. Лёгкая дрожь во всем теле, вырвавшийся едва уловимый стон, но он не остался незамеченным.
— Прости, увлеклась, — отвечаю на его довольную улыбку.
— Я не понял, кто кого соблазнить должен?!
— А самоуверенности, Иван, Вам не занимать. Пойду отыщут невесту, — от переизбытка эмоций бросает в жар. Пытаюсь уйти, но Князев и не думает меня отпускать — Что?
— Хочу повторить, — с этими словами он снова притягивает меня для очередного поцелуя. И хотелось сопротивляться, показать, что я «сильная и независимая» личность, но я снова поддаюсь внутреннему порыву первобытных инстинктов. Не думала, что меня это может на столько выбить из колеи. Да, он мне определённо нравился, но чтобы так…чтобы до каждой нервной клеточки пробирало током, чтобы испытывать настолько сильное желание утащить его куда-нибудь в кабинку туалета. Или это должен делать он?
— Так, Ванюш, — прихожу на этот раз я в себя первой, — покушаться на твою нетрезвую честь я сегодня не собираюсь.
— А разве не все равно?
— Хочется, чтобы все было по-честному, — я прикоснулась к его небритой щеке губами. Приятное ощущение. Надо запомнить.
— Я даже не предполагаю, как тебя понимать, — мы продолжали танцевать, правда теперь что-то типа школьного
— Ванечка, женщин нужно не понимать, а любить!
— Нет, мужское-женское с тобой выяснять бесполезно! У тебя будет куча доводов в свою пользу. И не такой я уж и пьяный.
— Я тебя сегодня отшиваю.
— А если не представится другого шанса?
— Теперь я уверена, что он будет.
Домой я попала уже ближе к трем, когда Даша, наконец, разобралась с Барышниковым, который послал ее куда подальше. Заплаканная невеста, которая нагородили себе в голове столько ненужной хрени, поехала домой, а жених, как нормальный мужик начал топить грусть в водке. И кто его поддержал? ДРУЗЬЯ!
Всю дорогу пришлось успокаивать Семёнову, которая кляла на чем свет стоит всех мужиков в лице Олега. А потом ещё отпаивали ее валерьянкой. И когда она, наконец, уснула, поплелся досыпать положенный мне сон.
— Ты где шаталась? — открыла один глаз Васька. Хотя эта обычно спит, как сурок.
— На свидание бегала, спи!
На свидание? На свидание! Мы ведь все же увиделись. Едва закрыла глаза, а у меня воспоминания лезут в голову и губы горят, пусть от недолгого, но вкусного поцелуя. Чёрт! Сердце начинает снова учащенно биться. Улыбаюсь, как дура в темноту, а потом засыпаю.
«Лиза, не улетай! Лиза, не исчезай. Побудь со мной ещё немного, Лиза…» — снова в сон врывается какие-то непонятные звуки. На этот раз голос уже мужской.
«Побудь со мной ещё совсем немного, Лиза. Я знаю расставанья час уже так близок…» — продолжали уже несколько мужских голосов
— Что за нахер? — вполне стандартный вопрос, особенно если у тебя чуткий сон.
— Ты не могла бы заткнуть своего мужика? Ещё пяти нет, — в комнате появилась заспанная Саша. Хорошо, что Соня осталась ночевать у своего старикашки, а то бы точно прибила. Она ненавидела, когда ее будили раньше будильника.
— В смысле моего? — голова от недосыпания соображала плохо. Всё-таки решилась выглянуть в раскрытое окно.
— Сейчас она выйдет, — абсолютно пьяный Иван, широко улыбался, обращаясь к своим друзьям, потом снова продолжил пение. Как я уже упоминала, голос у него был очень неплохим. Даже, я бы сказала, слишком хорош для обычного архитектора. Там явно замешана музыкальная школа. Или самородок? И почему меня это сейчас волнует?
— Лизаааа! Выгляни в окнооооо! — подпевали дружки на бэк-вокале. Зато Ленка, сидящая в машине, которая развозила пьяную братию по домам, ухахатывалась, чуть ли не билась об руль головой.
— Ну и? — высунулась я.
— О! Показала милая Лиза прекрасный свой лик, а Ромео наш что-то тормознул и сник, — еле ворочал языком Пашка, зато это состояние превратило его в рифмоплета. Ромео немного постоял, видимо, соображая, что он хотел и снова затянул песенку, которая меня несколько минут назад разбудила. Романтик хренов. Нет, с одной стороны было приятно, конечно, ведь серенад мне никто и никогда не пел. Поэтому Сашка включила камеру телефона, с фразой «Для семейного архива». Только я забыла уточнить, какой семье он будет принадлежать. А с другой стороны, меня снова втянули в этот дурацкий мальчишник и это здорово раздражало.