Милая маленькая игрушка

Торн Айви

И теперь я начинаю понимать, что я так же беспомощен, чтобы остановить этот новый конфликт, как и он. Я не знаю, что правильно, как и он. Нет идеального набора инструментов, чтобы положить конец войне за территорию, нет четкого способа защитить моих людей. Все, что я могу им дать, — это свою убежденность сделать все возможное, чтобы искоренить этих ублюдков и заставить их заплатить. Опираясь ладонями на подоконник, я вглядываюсь в ночь, ища ответы, которые, как я знаю, не найду. Только я могу дать эти ответы, но какими они могут быть, я понятия не имею.

27

УИТНИ

К

тому времени, когда водитель Ильи звонит, чтобы сообщить, что ждет меня у входа, я уже одета и готова выходить. Кажется, в последнее время мы с Иваном довольно хорошо познакомились, так как Илья его все чаще присылает за мной, чем приезжает сам. Когда я сажусь в черный внедорожник, Иван встречается со мной взглядом в зеркало заднего вида и вежливо здоровается. Мне потребовалось некоторое время, чтобы сломать стены чопорного, формального русского водителя, но мы наконец-то достигли того места, где он не обращает внимания на все мои невыносимые вопросы. Думаю, ему даже нравится моя компания в такие дни, но трудно сказать, когда он никогда не улыбается.

Сегодня вечером я удивлена, когда меня встречает не только Иван, но и один из личных телохранителей Ильи, Эрик. Он поворачивается на переднем пассажирском сиденье, чтобы кивнуть мне в знак приветствия, и я одариваю его улыбкой, когда сажусь на мягкое кремовое кожаное заднее сиденье и закрываю дверь.

— Привет, Эрик, — приветствую я небрежно.

— Барышня, — говорит он, — термин, который Иван объяснил, как вежливый способ обращения к молодой женщине.

Все мужчины Ильи называют меня так. За последний год мне удалось познакомиться с несколькими из них, с тех пор как Илья начал чаще приглашать меня к себе домой, а не сам приходить. И я была впечатлена их постоянным почтительным отношением ко мне. Это говорит о том, что мужчины Ильи, должно быть, очень уважают его, чтобы оказывать мне такое же уважение без вопросов. Потому что они, безусловно, достаточно внушающие, чтобы делать все, что захотят.

Одно я могу сказать с уверенностью: Братва Ильи состоит из горы мускул. Даже Иван впечатляюще массивен, и, насколько я понимаю, его работа даже не подразумевает поднятия тяжестей или необходимости сражаться. Я не знаю, является ли это общей русской чертой, частью организованной преступности или Илья просто случайно набирает крупных, мускулистых мужчин, которые могут легко разорвать меня пополам. Сначала было довольно пугающе осознавать, что Илья, которого я всегда считала исключительным по размеру, почти средний по росту и мышечной массе среди своих людей. Но за последние месяцы я настолько привыкла к ним, что даже осмеливаюсь иногда поддразнивать их, хотя они, кажется, не восприимчивы к моему юмору. Мне еще ни один из них не улыбнулся.

— Итак, что происходит? — Спрашиваю я, когда Иван выезжает на шоссе на юг. — Я имею в виду, не то чтобы мне не нравилась твоя компания, Эрик, — шучу я, — но ты обычно не присоединяешься ко мне и Ивану в наших вечерних поездках.

Глаза Ивана мелькают, чтобы встретиться с моими в зеркале заднего вида, и я вижу в них вспышку подтверждения, которая говорит мне, что что-то происходит. Но Эрик продолжает изучать дорогу через лобовое стекло, его лицо лишено эмоций.

— Это просто мера предосторожности.

Это наименее полезное объяснение, которое он мог дать. Я приподнимаю бровь, но ни один из мужчин не оборачивается, чтобы признать это.

Как бы я ни старалась, я не могу заставить мужчин выйти из их угрюмого молчания, пока мы едем к дому Ильи и после десяти минут сосредоточенных усилий я сдаюсь. Думаю, мне придется спросить Илью, когда я доберусь до его дома. Но мысль о том, что что-то может быть не так, заставляет меня сжиматься. Илья не звучал по телефону как обычно. Он был резок, даже бесцеремонен и повесил трубку не закончив фразу.

Я терзаю губу, размышляя о возможностях. Я знаю, что в последнее время он испытывал сильный стресс, работая сверхурочно, пытаясь положить конец конфликту Братвы, о котором он мне немного рассказал. Так он объяснил, почему недавно позвонил мне и попросил приехать к нему, вместо того чтобы приехать ко мне. Сначала это было только время от времени, но особенно в течение последнего месяца или около того наши свидания постепенно становились все реже и реже, поскольку давление, которое он испытывает, кажется, усиливается.

Я знаю, что моя цель — обеспечить ему снятие стресса, предложить ему побег и удовлетворить его потребности, и иногда у него нет времени или свободы, чтобы угощать меня роскошными свиданиями, на которые мы раньше регулярно ходили. Но я также начала задаваться вопросом, не потому ли, что он устал от меня. Что это его ответ на угасающий интерес, и что он может просто отправить меня куда подальше в любой день.

Он уже оплатил мое обучение за семестр, так что мне нечего бояться в этом отношении, но перспектива того, что он потеряет ко мне интерес, заставляет меня чувствовать себя на удивление уязвимой, даже обиженной. И как бы ужасно это ни звучало, необъяснимое присутствие Эрика дает мне лишь намек на надежду, что все это может быть у меня в голове. Что отстраненность и озабоченность Ильи на самом деле просто связаны с конфликтом, который он пытается уладить.

Погрузившись в свои мысли, я едва замечаю, как летит время, пока мы внезапно не въезжаем на длинную подъездную дорогу к огороженной территории Ильи. Дом в конце подъездной дороги огромен, больше похож на особняк, чем на дом, с элегантным фасадом, покрытым ползучим плющом, который летом был прекрасного оттенка изумрудно-зеленого, осенью — потрясающего пурпурно-малинового, а теперь выглядит ужасно сухим и безжизненным в холодном январском климате.

Иван ставит машину на парковку, и Эрик выходит, чтобы открыть дверцу моей машины и проводить меня к крыльцу.

— Он должен быть в своем кабинете. — Говорит Эрик, его выражение лица напряжено, когда он приглашает меня в фойе и жестом указывает в сторону кабинета Ильи.

— Спасибо, Эрик. — Повернувшись, я направляюсь в широкий зал с темным деревянным полом и богато украшенными дорожками красного, золотого и зеленого цветов.

Дверь в его кабинет слегка приоткрыта, поэтому я не стала стучать. Вместо этого я осторожно толкнула ее, мои губы раскрываются, чтобы объявить о своем присутствии. Но мои слова замирают в моем горле, так как шок останавливает меня на месте. Илья стоит, уставившись в окно, упершись руками в подоконник, спиной ко мне. Он, кажется, совершенно не замечает полного разрушения вокруг него. Кажется, будто в комнате выпустили бешеного зверя. Ни один предмет мебели не стоит прямо. Красивые книги в кожаных переплетах разбросаны по полу, их корешки сломаны, страницы разорваны в клочья. На его столе вырезаны глубокие бороздки, а одна из его резных ножек полностью отсутствует. Я не знаю, что здесь произошло, но что бы это ни было, это ужасает меня.