Милая маленькая игрушка
Шрифт:
Мне жалко видеть в таком состоянии бедного партнера, и я улыбаюсь ему.
— У нас все хорошо. Все хорошо. Тебе не о чем беспокоиться, — уверяю я его.
Видимое облегчение накатывает на него, когда напряжение спадает с его плеч, а лицо проясняется.
— Ладно, хорошо. Потому что, знаешь, на минуту мне показалось, что вся моя жизнь промелькнула перед глазами.
Он нервно смеется, и у меня нет смелости сказать, что я тоже подумала, что его жизнь промелькнула перед моими глазами. Илья определенно выглядел взбешенным, хотя из того, что произошло потом, я бы поспорила, что он был больше зол
Хватит, ругаю я себя. Я не могу позволить этому причинить мне боль. Откуда Илье знать, что меня будет беспокоить то, что он считает меня способной на измену? Для него это контракт — никаких эмоций, только собственность, так что, конечно, он может заподозрить меня в желании спать с другими мужчинами. Я продала ему свое тело, почему не кому-то другому? От этой мысли меня тошнит, и я заталкиваю ее внутрь вместе с желчью. Мне нужно взять себя в руки.
— Готова к еще одному идеальному прогону? — Спрашивает Трент, когда я надеваю танцевальные туфли.
— Еще бы.
Мы двигаемся по залу, где несколько партнеров по танцу уже разминаются вместе, включая Аню и Робби. Моя подруга с льняными волосами выглядит такой же элегантной и потрясающей, как и всегда, в умелых руках ее высокого и почти долговязого партнера. За последний год Робби прошел долгий путь, и его тело стало наращивать мускулы, несмотря на его неловко высокий рост, они с Аней обрели уровень стабильности и естественной утонченности, который я нахожу весьма впечатляющим. Интересно, что он будет делать в следующем году, когда она выпустится.
Мы с Трентом находим открытое пространство, чтобы начать растягиваться, обсуждая различные моменты в нашем танце, которые мы еще можем усилить. Хотя нам удалось пройти весь номер без сбоев, я думаю, что мы все еще можем улучшить ритм.
— Я знаю, что это очень быстро, но, если мы не попадем в каждый такт, это потеряет часть воздействия, — настаиваю я, когда Трент стонет от моего наблюдения.
— Я серьезно не знаю, как ты ожидаешь, что я буду вращаться быстрее, но я попробую. — Говорит он с сомнением на лице.
— Ты сможешь. Мне нужно улучшить свой ритм в соте-де-чате в середине.
— Хорошо. — Трент разводит руками. — Давай сделаем это.
— Начнем с третьей фазы? — Предлагаю я.
Трент даже не спрашивает, с какого движения это начинается, когда мы занимаем свои позиции, и внутри меня переполняется гордость за то, как далеко продвинулся мой партнер. Я веду счет как раз в тот момент, когда зоркий профессор Мориари подходит, чтобы понаблюдать за нами. После полутора лет его занятий я наконец научилась справляться с бабочками, которые вспыхивают у меня в животе каждый раз, когда он обращает внимание на мое выступление. И когда мы начинаем нашу первую прогонку за день, я отключаюсь от пристального взгляда моего профессора.
Совершенствоваться становится сложнее, когда в нашем классе одновременно двигаются четыре другие пары танцоров, но, к счастью, поскольку это высший дивизион и один из самых сложных классов балета, бороться приходится не с таким количеством тел, как в прошлом году.
Я знаю, что не двигаю ногами достаточно быстро, если бы не движущий ритм,
Я чувствую, как на этот раз он слегка шатается, но прежде чем я успеваю перевалиться через его плечо, он восстанавливает самообладание, а затем медленно переносит мой вес на одну руку. На этот раз он не стал утруждать себя походкой с переноской. Наше равновесие слишком шаткое, и я рада, что он не рискует. Вместо этого он опускает меня, подхватив обеими руками, прежде чем поставить на пол. Последовавшие за этим аплодисменты пугают меня.
Мы с Трентом поворачиваемся и обнаруживаем, что не только профессор Мориари хлопает в ладоши с одобрением, но и другие наши одноклассники остановились, чтобы посмотреть на нас, а теперь и присоединились. Редкий румянец согревает мои щеки от неожиданного внимания, и я делаю быстрый реверанс, прося их вернуться к своей практике. Но невероятно ощущать такое признание от моих сверстников.
А после занятий Аня в мгновение ока оказывается рядом со мной.
— Эта поддержка была потрясающей! — Говорит она, переодеваясь рядом со мной. — Я раньше не видела, чтобы ты это пробовала.
— Спасибо. — Я улыбаюсь, хотя все еще смущаюсь реакции моих одноклассников ранее. Но когда Аня хвалит мою хореографию, это кажется еще большим достижением. Я всегда восхищалась прекрасными композициями, которые она создает, поэтому приятно, что она замечает мои. — Мы начали пробовать это всего пару недель назад, когда я решила усложнить нашу композицию.
— С такими движениями я уверена, что ты получишь несколько предложений после выступления.
Я фыркнула, накидывая пальто.
— Ты должна была сказать это, потому что ты моя подруга.
Аня взяла меня за руки, когда мы вышли из двери на следующий урок.
— Я уверена, ты сведешь их с ума. Серьезно, я никогда раньше не видела, чтобы кто-то поднимался так высоко. Ты успела четыре раза перевернуться, прежде чем он тебя поймал! И, девочка, вы двое делаете это очень легко. — Ее голос становится более торжественным. — Я знаю, что ты усердно работала над этим в последнее время, проводя много дополнительных часов в репетиционной студии, и я горжусь тобой. Я действительно думаю, что все это окупится в конце.
Я сжимаю руку Ани, поскольку ее уверенность успокаивает меня.
— А я думаю, что каждому нужен такой друг, как ты, чтобы почувствовать себя богом танца.
Аня хихикает и качает головой, когда мы выходим в снежный день. Свет тусклый из-за тяжелых серых облаков, и все кажется неподвижным и тихим, когда белые хлопья медленно скользят к земле. Мои мысли снова становятся грустными, когда мое мгновенное облегчение от мыслей об Илье исчезает.
— Уитни? — Осторожно спрашивает Аня.