Милая обманщица или гувернантка из трущоб
Шрифт:
— Ну не знаю, не люблю я такое.
— Ой, ну хватит! Вот что ты неделю каникул делать будешь? Сидеть в квартире и презентации на следующую четверть готовить? Давай развеемся, а то у меня еще одно место оплачено, а Борька не может — руку сломал на днях.
— Какой ужас! — посочувствовала я. — Ну если очень надо.
— Надо, Федя, надо! — хохотнула Алёна. — Все собрано, возьмешь Борькин рюкзак. Только оденься хорошо и обувь крепкая нужна, но не новая — расхоженная.
— Поняла, —
— Ага, будь готова, — сказала Алёна и положила трубку.
И уже на следующий день я стояла почти на вершине горы.
— Маленькая, говоришь? — запыхалась я. Горло саднило от тяжкого дыхания. Ноги гудели, стертые ботинками, хотя они были далеко не новьё. Сердце стучало так, что грудь уже болела.
— Держись, подруга! — смеялась с меня Алёна. — Мы почти дошли.
Мы немного отстали от основной группы из-за меня. Я слишком быстро выдыхалась, так как совершенно не привыкла к таким нагрузкам.
— Ладно, что там у тебя с Димой? — спросила подруга. — Встречались еще?
— Не знаю, мы как-то мало видимся. Наверное, скоро расстанемся. Он еще вчера обещал написать, и молчок.
— Напишет, не боись, — улыбнулась Алёна.
— Тут еще сети нет…
— А там есть, — подруга показала на небольшой выступ. — Проверено, я оттуда в прошлый подъем звонила.
Я пошла к выступу.
— Точно ловит? — обернулась, посмотрела на подругу.
— Да точно, зачем мне врать? Ты только осторожнее.
Я забралась на выступ. Посмотрела с него — невысоко. Не страшно. Если и упаду, то точно не разобьюсь.
Телефон звякнул, оповестив о новом сообщении.
— О, я же говорила! — крикнула Алёна. — Что пишет?
— Говорит, что хочет встретиться снова, — улыбнулась я. — Значит, все хорошо.
— Сумасшедший мужик, раз с училкой решил встречаться, — наигранно закатила глаза она.
— Ну спасибо, — я кинула в нее камешек.
Радостная, начала спускаться. Вернусь из этого проклятого похода, и сразу с Димой на свидание. А то так и буду видеть одни тетрадки и учебники.
Нога наступила на какой-то камешек и поехала. Я почувствовала, что теряю равновесие.
— Настя! — отчаянно закричала Алёна, но было уже поздно.
Я падала с выступа. Было невысоко, нет. Я не могла разбиться из-за этого. Но камни такие твердые… И к моему несчастью, один из булыжников оказался ровно под моим затылком, когда я приземлилась на спину.
Я не помню боли.
Только синее небо с еловыми лапами над головой.
Я открыла рот, чтобы закричать, но не услышала ни звука. А потом стало темно.
? ??????????????? ?
Дорогие читатели! Добро пожаловать в новую историю. Добавляйте в библиотеку,
2
2
Наконец я смогла закричать.
Горло свело судорогой, и я закашлялась. Села в постели хватая воздух и пытаясь отдышаться.
В оконном проеме виднелось звездное небо. Я что, забыла закрыть шторы? Странно — я же не усну из-за фонарей на дороге, что горят всю ночь. Хотя фонари-то и не горят. Может, свет на районе вырубили? Потому и звезды хорошо видны.
Небо было звездным, прекрасным, бесконечным. Тонкий серп растущего месяца смотрел вверх рожками. Вот только цвет у него был красный. Никогда такого не видела, выглядит словно дурной знак.
— Приснился страшный сон? — раздался шепот мамы где-то рядом.
— Да, — ответила, восстановив дыхание. Собственный голос показался каким-то чужим, неестественно тонким. Будто ребенку принадлежал. Видимо, сорвала, пока кричала.
Я всматривалась в тьму, пытаясь понять, где мама, как вдруг ощутила ее легкое прикосновение к моему лбу.
— Жар спал, хвала богам! Теперь все будет хорошо, — сказала она, а потом ушла куда-то, скрипя половицами.
Вдруг пришла мысль, что если бы я надорвала связки, то скорее хрипела или сипела бы.
И почему окно не с той стороны постели?
И что тут делает мама, я же живу отдельно уже лет семь как минимум?
Какой еще жар, я же вроде не болела?
Меня вдруг охватила паника.
Резким движением я откинула одеяло. Ноги ступили на ледяной пол, и этот непривычно жгучий холод еще больше испугал меня.
Здесь что-то не так!
Зрение привыкало к темноте, из теней стали проступать силуэты мебели, которой никогда не было в моей спальне. Я метнулась в ту сторону, где должна была быть дверь. Хлопнула привычно по стене рукой, там, где всегда был выключатель… Ладонь звонко шлепнула по пустой каменной стене, такой же холодной, как и пол — выключатель отсутствовал.
— Мама! — пискнула я.
— Что, детка? Почему ты встала? Ложися обратно в кровать, а то отца разбудишь, — появился ее силуэт в дверном проеме.
Это “ложися” больно резануло по уху. Нет, моя мама бы так никогда не сказала. Мы же учителя в третьем поколении!
— Ляж уже, — продолжала она мучать язык. — Не мельтюхай.
А вот это вообще что-то новенькое. Что же с мамой такого случилось, что она так говорить странно и безграмотно начала?
А может я все еще сплю? Подумала и усмехнулась — точно, это всего лишь очень реалистичный сон. И, похоже, я в управляемом сновидении.
Успокоив себя этим, я шагнула обратно туда, где была постель, с которой я встала.