Милая плутовка
Шрифт:
Щеки у Рослин слегка зарумянились при воспоминании о том, как долго не могла она простить Энтони его мнимую неверность. Энтони наконец перестал смеяться и явно посерьезнел, поскольку затронутую тему не считал забавной ни раньше, ни сейчас. Во время паузы, последовавшей после ехидной реплики Джеймса, Джорджина подумала, что хорошо бы надеть хотя бы одну туфлю, чтобы при необходимости дать пинка обоим мужчинам.
Однако этого она не сделала, а лишь сказала:
— Сейчас проблема возникает перед тобой, Джеймс Мэлори.
Это
Джеймс напустился на жену:
— Проклятие, Джордж, ты ведь видишь, что он уже поверил.
— Я вижу лишь то, что он сотрясается от хохота, и хотела бы знать, что смешного в том, что ты женился?
— Черт побери, да это не имеет никакого отношения к тебе! Причина в том, что я вообще женился!
— Тогда почему ты ему не расскажешь, что это была вовсе не твоя идея и что мои братья…
— Джордж!..
— …принудили тебя это сделать?
Не сумев вовремя остановить Джорджину, Джеймс закрыл глаза, пытаясь представить реакцию, которая сейчас последует. Едва ли можно было рассчитывать на то, что Энтони не слышал замечания Джорджины.
— Принудили? — недоверчиво переспросил Энтони, вытирая слезы, которые от хохота катились по щекам. — А что, в этом, пожалуй, больше смысла. Сразу так бы и сказал, старик. Говоришь, принудили? — сдавленным голосом проговорил он и разразился новым, еще более неудержимым приступом хохота. Джеймс тихо сказал Рослин:
— Либо уведи его отсюда, либо от него тебе не будет пользы несколько месяцев… а может, и целый год.
— Успокойся, Джеймс, — попыталась урезонить его Рослин, сама подавляя невольную улыбку. — Ты сам понимаешь, что это сказано для красного словца, — принудили. — И, повернувшись к мужу, строго добавила: — Прекрати, Энтони. В этом нет ничего смешного.
— Ну… конечно… нет… — между приступами хохота произнес Энтони. — Сколько их было, Джеймс? Трое? Четверо?
Джеймс бросил злой взгляд на Джорджииу, словно ожидая ответа.
Джорджина ответила ему не менее яростным взглядом, после чего сказала:
— Если тебя интересует, сколько у меня братьев, скажу: их всего пятеро.
— О Господи! — Энтони притворно вздохнул. — Ты, конечно, пытался удрать… Выражаю тебе свое сочувствие.
— Черта с два! — рявкнул Джеймс и опять двинулся к Энтони.
Снова вмешалась Рослин, на сей раз схватив мужа за руку.
— Ты можешь наконец остановиться? — предостерегающе сказала она, подталкивая Энтони к дверям.
— Я только начал! — запротестовал он, но, мельком взглянув на Джеймса, тут же поправился; — А вообще ты права, дорогая, в самом деле права. А ты не сказала Джейсону, что мы нанесем ему визит, когда он будет в городе? Я уже давно хотел повидать старших братьев! Теперь можно рассказать им интересную новость.
Едва Рослин с мужем оказались за дверью, как Энтони снова расхохотался, услышав доносившиеся из комнаты приглушенные проклятия.
Рослин
— Ты не должен был этого делать.
— Знаю, — хмыкнул Энтони.
— Он может тебе этого не простить.
— Тоже знаю. — Он растянул рот в улыбке.
Рослин щелкнула языком.
— Похоже, ты ничуть не раскаиваешься.
— Ни капельки! — Он снова хмыкнул. — Черт возьми, я забыл поздравить его.
Рослин изо всех сил дернула его за руку.
— Только посмей! Я хочу, чтобы ты все-таки сохранил голову на плечах.
Внезапно Энтони прижал Рослин к стене. Он явно потерял интерес к Джеймсу.
— Хочешь?
— Прекрати, Энтони! — Рослин засмеялась, делая вид, что пытается отвернуть губы от его рта. — Ты неисправимый!
— Просто я люблю, — хрипло проговорил он. — А влюбленные все неисправимые.
Она вздохнула, когда Энтони прикусил ей ухо.
— Ну, если так… наша комната как раз под этим залом.
Глава 41
— Боже мой! — ахнул Энтони, когда на следующее утро Джеймс и Джорджина появились в столовой. — Как это я не заметил, что ты обзавелся такой очаровательной вещицей, Джеймс?
— Потому что ты был озабочен тем, как бы раздразнить меня, — ответил Джеймс. — И не начинай снова. Благодари Бога, что я прекрасно провел время после твоего ухода.
Джорджина вспыхнула. Ей захотелось пнуть мужа за эти слова. Возможно, у нее появилось бы подобное желание и применительно к Энтони, но она не поняла, что слова «очаровательная вещица» относятся к ней. А поскольку ночь оказалась приятной и для нее, Джорджина выглядела отлично в темно-фиолетовом вельветовом платье, которое сидело на ней безукоризненно. Поэтому она была настроена благодушно, и никаких комментариев с ее стороны не последовало.
Энтони никак не мог оторвать от Джорджины глаз, за что и получил под столом пинок от своей жены. Он вздрогнул, однако это не образумило его, и даже Джеймс начал хмуро поглядывать на брата.
В конце концов Энтони с некоторым раздражением спросил:
— Проклятие, Джордж, где я мог видеть тебя? Твое лицо кажется мне знакомым, и будь я проклят, если это не так.
— Меня зовут не Джордж, — отозвалась Джорджина. — Я Джорджина, а для друзей и близких — Джорджи. Кажется, только Джеймс не в состоянии этого запомнить.
— Снова намек на мой старческий возраст? — спросил Джеймс, приподняв бровь. Джорджина широко улыбнулась..
— Чувствуешь за собой слабину?
— Если мне память не изменяет, совсем недавно я смог развеять твои сомнения.
Энтони с интересом наблюдал за разговором с явным подтекстом, терпеливо дожидаясь момента, когда сможет повторить свой вопрос. Но он забыл о нем, увидев, как заблестели глаза Джеймса. Предполагать, что они заблестели от гнева, не было никаких оснований. Значит, страсть?