Миледи и притворщик
Шрифт:
– Правда? – оживился Леонар. – В каком плане?
– Аконийских коров сюда ещё не завезли, а чахучанских слишком мало и их чаще используют как тягловый скот. Тут даже молока нет, чахучанцы коров не доят, говорят, грешно отбирать молоко у телёнка. Я слышал, в Жатжайских горах всё иначе. Но там и жизнь другая. Вы, главное, не заказывайте в чахучанских ресторанах и харчевнях суп весны и осени.
– А что это такое?
– Суп из собачатины. Говорят, полезная для здоровья вещь, но… В общем, в Чахучане очень большие проблемы с мясным животноводством.
После таких откровений
Я не собиралась мучиться от голода и заказала лапшовый суп с куриными крылышками. Стелла же ковыряла вилкой морковно-томатный салат с кусочками копчёного угря и исподлобья поглядывала на меня.
– Давно вы в Синтане? – решила поинтересоваться я.
– Семь месяцев. У Клода контракт на три года. А вы надолго здесь?
– Десять дней. Сделаю снимки для репортажа и вернусь на Камфуни.
О, как она осуждающе на меня посмотрела. Видимо, считает остров вертепом разврата. И не зря. Другое дело, что развратничать или нет – выбор каждого человека.
– А мы с Клодом планируем надолго здесь остаться. Может быть, он даже продлит свой контракт ещё на три года.
– Чем он занимается?
– Он прокладчик телеграфных линий. Это очень важная специальность. И востребованная здесь, в Чахучане.
И столько гордости в глазах, просто неподдельной. Будто достижения другого человека могут возвысить и саму Стеллу.
– Рада за вашего мужа. А вы тогда чем собираетесь заниматься здесь ещё пять с половиной лет?
– Я состою в женском клубе, – важно завила Стелла, – все жёны резидентов собираются там. Мы занимаемся благотворительностью и просвещением. Я преподаю сарпалькам курсы кройки и шитья, чтобы они могли обшивать себя или зарабатывать пошивом. А ещё в нашем клубе девушкам преподают курс домоводства. Это очень важная дисциплина. Сейчас богатые сарпальцы обставляют свои дома на аконийский манер, а за шторами и коврами, за серебряной посудой и дубовой мебелью нужен особый уход. Этому мы и учим девушек, чтобы потом они смогли пойти в богатые дома и устроиться там прислугой. Спустя месяцы, когда они в полной мере продемонстрируют владельцам свою аккуратность, хозяйственность и прилежание, этих девушек обязательно возьмут в жёны.
– Кто возьмёт?
– Или хозяин дома или его сын. А наши девушки из прислуги превратятся в полноправных хозяек. В этом и состоит миссия нашего женского клуба. Увы, более надёжного способа найти обеспеченного мужа для хорошей сарпальской девушки пока нет.
Вот это счастье для молоденькой сарпальки – мести полы и мыть посуду, чтобы прекрасный принц однажды снизошёл до неё. Я бы так не смогла. Серьёзно, я бы в жизни не опустилась до того, чтобы прислуживать и угождать в быту мужчине в надежде на его внимание ко мне. Это же не имеет никакого отношения к чувствам, просто взаимовыгодные отношения прислуги и нанимателя. Да и зачем всё это? Работая прислугой, девушка хотя бы будет получать за свою
– Стелла, вы и вправду уверены, что ваших воспитанниц берут в жёны за один лишь талант порхать с тряпкой по чужому дому?
Девушка напряглась, лицо её посуровело, а в глазах блеснули нехорошие искорки:
– Что вы имеете в виду?
– Ничего сверхъестественного. Вы ведь в своём клубе прививаете сарпалькам нормы аконийского быта и поведения, ведь так?
– Так.
– А про издержки профессии горничной вы никогда не слышали?
Стелла только нахмурилась, не выказывая понимания, а я продолжила:
– Подозреваю, ваш супруг пока ещё не богат. А у ваших родителей, наверное, не было средств на наём прислуги. Может быть, кто-то из ваших родственников служил в чужих домах?
– К чему эти вопросы? – поджала она губы.
– А, всё-таки, что-то слышали, – невольно улыбнулась я. – Например, про то, как хозяин или его сыновья пристают к молоденьким служанкам, домогаются их, а то и вовсе угрозами или подарками заставляют спать с ними.
– Вы говорите непристойности, – злобно прошипела она.
– А вы проституируете ваших воспитанниц.
Всё, вилка звякнула и упала на пол. Стелла с видом оскорблённой невинности вскочила с места и кинулась к своему мужу.
– Клод, мы должны немедленно уйти. Расплатись с официантом.
– Что случилось? – непонимающе вопросил он, нехотя оторвав взгляд от Леонара, с которым что-то горячо обсуждал.
– Мы должны идти – с нажимом повторила она. – Нас ждут в библиотеке.
В итоге Клод и Стелла Шамбре оплатили заказ и покинули ресторан. Леонар же снова подсел ко мне, отодвинул тарелку с недоеденным угрём и спросил:
– Что ты ей такое сказала?
Пришлось мне поведать Леонару о деятельности синтанского женского клуба, на что он выдвинул собственную теорию:
– Знаешь, на что похож их клуб? На спецслужбу. А что? Наши дамы готовят из сарпальских девушек агентов влияния, потом внедряют их в дома состоятельных сарпальцев, там девушки-агенты втираются в доверие к холостым мужчинам, и, как итог, те берут их в жёны и окончательно попадают под влияние этих девушек и их кураторов. Зря улыбаешься, "Белые лилии" знают толк в интригах.
Конечно, я улыбаюсь, да и Леонар тоже. Ну, какие из "Белых лилий" разведчики, на что они могут повлиять? На интенсивность уборки в чахучанских домах, разве что. Хотя…
Эта тема вновь всколыхнула в моей памяти тот день, когда родители в очередной раз допекли меня нравоучениями о долге маркизы Мартельской. Я так разозлилась, что спросила отца, сколько у него было любовниц из числа наших горничных, и не родила ли хоть одна из них после этого сына – ведь отец ещё может признать его своим наследником и сделать из мальчика или юноши правильного и послушного маркиза Мартельского. Помню повисшую тишину в ответ на мою грубость, а потом и разочарованные возгласы мамы. Да, я гадко поступила, за что вскоре извинилась. Но мира и понимания в нашу семью это всё равно не принесло.