Миледи и притворщик
Шрифт:
– Я это покупать не буду, – предупредила я, указывая взглядом на флакон.
– И не надо. Я куплю. Или ты даже подарков не принимаешь?
– Подружке своей подаришь, когда вернёшься домой.
Дело чуть не дошло до ссоры, но бабушка Минж вовремя отвлекла моё внимание, когда поставила на прилавок увесистую коробку с небольшим отверстием в крышке.
– Опусти руку, младшая сестрица. Бог жребия искать для тебя нужный амулет. Не бойся, опускать руку.
– Что? – растерялась я. – Что там? Если какие-то звери или
– Там лишь камни. Амулеты, обереги. Сунь рука, найди для тебя защитник и помощник.
Странное предложение, но почему бы и не рискнуть?
Я сунула руку в коробку и ощутила прохладу гладкого как стекло камня.
– Ну же, тяни, не отпускай, – напутствовала старушка. – Бог жребия уже выбрать тебе амулет.
Я послушно подняла руку из коробки и разжала кулак. На ладони лежал обработанный кусок янтаря со скобой для подвески, а внутри него чернело тельце скорпиона.
– Надо же, настоящий инклюз, – заключил Леонар, разглядывая камень. – Редкая вещь.
– О, сильный амулет, – с важным видом протянула старушка. – Охранять от болезни, отводить смерть. Скорпион возвращать к жизни хозяин и отравлять его враги. Твои враги. Одевай на шея.
Бабушка Минж тут же продела хлопчатый шнур через скобу и отдала мне медальон. Я не представляла, сколько он может стоить. Чёрное членистоногое даже внутри куска застывшей смолы мне не очень нравилось и навевало мысли об опасности. Но мне очень хотелось угодить старушке в надежде, что и она угодит мне.
Когда я спросила её, примет ли она аконийскую купюру, глаз бабушки Минж загорелся, и она активно закивала головой. Цену старушка так и не назвала, и я решила заплатить столько, сколько такой кусок янтаря мог бы стоить в Фонтелисе. В ответ я получила сдачу – пару сотен мелких чахучанских монет с отверстиями посередине. Бабушка Минж отдала мне две связки монет, продетых через шнуры. Очень необычный способ хранения денег.
А потом я уговорила её попозировать мне. Широкоугольный объектив помог мне скомпоновать кадр так, чтобы в него вошёл и прилавок, и старушка, и даже подвешенные к потолку пучки трав и шкуры.
Пока я снимала аптекарский ассортимент на полках, Леонар за моей спиной, видимо, решил взять у старушки интервью:
– Много к вам приходит покупателей?
– Много.
– С годами их меньше не становится?
– Не становится.
– А приехавшие в Синтан аконийские врачи вам не мешают?
– Чем мешают?
– Ну, скажем так, не отбивают ли клиентов? Просто у нас на родине врачи никого змеиными шкурками не лечат и больным их не выписывают.
– Ваши врачи плохие лекари, – на полном серьёзе поведала бабушка Минж, – совсем ничего не знать. Никто к ним и не ходить.
– Правда? Жители Синтана не лечатся у аконийских врачей?
– Никто не ходить к ним лечиться. Какие же они лекари, они же совсем не знать заклинания.
Только
– Пойдём-ка отсюда, – сдавленно шепнул Леонар и даже взял меня под локоть.
– Что такое?
– Только не оборачивайся, но, по-моему, за нами уже давно ходит по пятам один неприятный тип.
Я не стала возражать и доверилась Леонару. Мы свернули с многолюдного рынка в переулок и попытались затеряться в хитросплетениях синтанских улочек.
Мне стало не по себе. Никогда ещё я не скрывалась от слежки. Неужели генерал узнал от пронырливых служанок, что я могла встретиться с женой губернатора? Может, во дворце нас смогли подслушать. Страшно представить, что тогда будет с Гилелой за её бунт. А что будет со мной?
– Кажется, оторвались, – заключил Леонар, как только мы оказались на площади, окружённой конторами и магазинами с аконийскими вывесками.
– Кто за нами шёл? – наконец смогла спросить я.
– Точно не Рин Реншу. Теперь я понимаю, почему наш переводчик такой навязчивый.
– Да, генерал Зиан на входе во дворец так и сказал ему, он должен за нами приглядывать.
– А теперь приглядывает кто-то другой. И что это может значить?
По площади прохаживались клерки, работяги в форменной одежде телеграфной станции, девушки и дамы в неброских платьях. Похоже, мы попали в аконийский квартал, и затеряться здесь проще простого.
– Эмеран, может, будут комментарии?
Я так засмотрелась на проходящую мимо блондинку с высокой причёской, заколотой длинными чахучанскими шпильками, что не сразу отреагировала.
– Что я должна сказать?
– Не знаю, может, есть мысли, чем мы так провинились перед генералом?
Мы – не знаю. А лично я просто проявила женскую солидарность. И стесняться этого не намерена. Как и распространяться о своей помощи и встрече с Гилелой.
– Думаю, у генерала Зиана проблемы с доверием к иностранцам и женщинам. Я ведь приехала в Синтан без предупреждения.
– Брось, ты его сразу очаровала, – насмешливо сказал Леонар. – Наверняка ты первая, кто так дерзко отчитал этого солдафона, и теперь он жаждет новой встречи.
– Остряк, – только и оставалось фыркнуть мне.
Я опустила на брусчатку штатив, расчехлила среднеформатную камеру и попыталась поймать в видоискателе здание торговой компании и снующую перед ней толпу. Вдруг редактору нужны кадры аконийского быта в Чахучане.
– Скажи, – прозвучал за моей спиной проникновенный, почти искушающий полушёпот, – ты дерзишь всем мужчинам, которых встречаешь на своём пути? Любишь доминировать или просто дразнишь?