Миледи и притворщик
Шрифт:
Стиан лишь пожал плечами:
– Может и так. А может и нет. Мне об этом ничего достоверно не известно. В любом случае старая шаманка не прогадала, одарив меня умением посылать свой разум в собачье тело. Без Гро и нашего маленького секрета я бы погиб ещё два года назад на дне оврага. Так что теперь уже и неважно, три года мне осталось ходить по этой земле или все пятьдесят. Я не собираюсь омрачать их сожалениями и пессимистическими ожиданиями. У меня ещё много дел в этой жизни, и всё, чего я хочу, так это успеть выполнить хотя бы половину из них.
Нет, я не могу в это поверить! Как можно так
– Должен же быть способ сохранить твою жизнь, когда Гро не станет! Ты же фольклорист, ты же не мог не прояснить этот вопрос.
– Я занимаюсь сарпальским фольклором, северные предания мне не особо знакомы. Знаю только, что аборигены верят, будто после смерти и люди, и их олени, и их собаки – все попадают в Верхний мир, где начинают жизнь заново и снова вместе. Люди там не убиваются по умершим родственника и питомцам, потому что знают, что однажды снова с ними встретятся. Кто знает, может всё именно так и происходит.
– А сарпальские жрецы и колдуны, они что-нибудь знают? Ты говорил с ним об этом?
Стиан даже не посмотрел на меня и продолжил заниматься рыбой, будто не слышал моих слов, не слышал ноток паники в моём голосе.
– Стиан, я не поверю, что ты не спрашивал их. Ты же исследователь фольклора, ты только о непознанном со всякими ясновидцами и говоришь.
– Говорю. И поэтому знаю немало преданий, что если убить леопарда-оборотня, то тело колдуна, чья душа в тот момент была в зверином теле, тоже погибнет.
– А если их души будут каждая в своём теле, что случится тогда?
– Я слышал, что если убить такого колдуна, то вскоре в лесу найдётся мёртвый леопард, с которым он был связан. Из этого я делаю вывод, что это правило справедливо и в обратном направлении.
Нет, только не это, только не так…
– Значит, должен быть ритуал, который развяжет тайный узел и разделит ваши с Гро души.
– Я и хотел разрушить эту связь, когда принял предложение чудодеев уйти на долгие годы в Пустошь Безмолвия.
Что? Он говорит о том самом дне, когда мы прошли через огненные врата в пустыне Мола-Мати и оказались в неведомом месте на границе других миров?
– Да, – продолжал делиться со мной Стиан, – там я отдал бы Жанне годы своей жизни, зато Гро не забрал бы их с собой в Верхний мир. А я бы вернулся в это мир через много-много лет седым старцем, но вернулся бы…
Так вот почему он так рвался в запредельный мир, не дорожил собственной жизнью и был готов пожертвовать ею ради Жанны. Вот в чём истинная причина – в Гро и их мистической, но губительной для Стиана связи. А я не дала ему её разрушить, отдав чудодеям мой амулет со скорпионом…
– Постой, а как же северные погонщики собак? Если шаманы частенько связывают их души с душами упряжных псов, то можно выяснить у этих самых каюров или их родственников, пережили ли они своих собак или нет.
– Я тоже думал об этом, но увы, каюры не спешат афишировать свои тайные связи со зверьми. Соседи могут не понять и обвинить их в оборотничестве и злых намерениях.
– А ты пробовал отыскать ту шаманку,
– Пробовал, но узнал только, что Кирсигаут давно мертва. А другой шаман ни за что не возьмётся за разрушение колдовства, которое сотворил другой шаман из-за страха накликать на себя его гнев прямиком из загробного мира.
– Значит, за это возьмётся какой-нибудь сарпальский жрец, – была уверена я.
– Это вряд ли.
– Но почему? Им то чего боятся гнева северных духов?
– Не в духах дело, а во мне. Я уже не раз обращался к жрецам и даже к ведьмам, но стоило им взглянуть на меня, и они дружно начинали вещать, что в моих жилах течёт стылая кровь, она-то и сковывает холодом их разум и не даёт заглянуть в мою душу до конца.
– Почему твоя кровь стылая? – холодея от одного лишь звучания этого слова спросила я.
Стиан пожал плечами:
– Думаю, всему виной тайна моего рождения. Кажется, мне было лет пятнадцать, когда после очередной медкомиссии мама призналась мне, что никакой я не семимесячный, что на самом деле я родился полноценным здоровым ребёнком, так что не стоит мне слушать пустые предостережения врачей. Только лет в двадцать я случайно задумался над этой информацией, отсчитал от своего дня рождения девять месяцев и понял, что я, пожалуй, единственный в мире человек, кто был зачат на оси мира прямиком под Ледяной звездой. Не знаю, как моим родителям это удалось, но это факт. Я ещё никому об этом не говорил, но сарпальские ворожеи видят мою суть насквозь и потому вещают, что моя душа спустилась в чрево моей матери с холодных небес и теперь смотрит на этот мир через мои стылые глаза. Вряд ли, говоря о холоде, они имеют в виду черты моего характера. Думаю, их слова стоит понимать буквально – моя холодная душа спустилась на землю прямиком с оси мира, а стылые глаза обрели цвет Студёного моря, что омывает Осевой остров, где я и был зачат. Вот такой вот поэтический образ… Эмеран, куда ты? Что-то случилось?
Я и сама не поняла, зачем вскочила с места – до того мне было больно и страшно слышать всё то, что он мне только что сказал. Не желая выдавать себя, я ринулась к палатке, схватила камеру с сумкой и отправилась в сторону леса.
– Мне надо работать, – кинула я Стиану. – Хочу подкараулить обезьян и каких-нибудь птиц. Наверное, придётся сидеть в засаде. Так что буду нескоро. Не жди меня к обеду.
Я пропустила мимо ушей его вялые протесты и просьбы не уходить далеко. Мне сейчас было не до предостережений. Я пыталась собрать волю в кулак и привести беспросветные мысли в порядок.
Вот он, мой суженый из пророчества Нейлы – стылый муж, от которого я рожу четырёх детей, но в нашем доме будет жить ещё и пятый, хоть и не мой. Это же малышка Жанна. А Стиан – моя судьба. Но почему же такая скоротечная?
За какой срок можно произвести на свет четырёх детей, если рожать их одного за другим? Четыре? Нет, у меня здоровья на это не хватит. Значит, лет за семь. Интересно, Гро сможет дожить до своего девятнадцатилетия? А если я рожу две пары близнецов? Это же означает, что нам со Стианом осталось провести вместе всего лишь два или три года. А если будет четверня? О нет, я не хочу, чтобы мы, так скоро потеряли друг друга.