Милехин, вон из кабинета!
Шрифт:
– Ладно, - улыбается мне Сашка, - урок физики устрою тебе как-нибудь в другой раз. Расскажи мне лучше о картинах. Вот смотрю на них и не могу понять, почему Марька так от восторга пищала. Ну, и заодно твою совесть задобрим. Будем считать, что у нас не свидание, а просто индивидуальное занятие.
Вот же паршивец! Ну и как с ним бороться? Что б я не делала, все равно так, как хочет он, выходит!
– Вот смотри, Поль, к чему здесь звезда нарисована? – Сашка подходит к той самой картине, которая приглянулась мне
– Вот вроде красиво, хочется на нее смотреть, - рассуждает парень, - а смысла не пойму.
– Это потому что у тебя интуитивное восприятие, - не могу удержаться и начинаю объяснять. – Был такой философ и психолог – Карл Юнг, он говорил о том, что все человеческие знания находятся у нас в подсознание, потому что есть феномен – «коллективное бессознательное». Ну, это если очень и очень сильно упрощать.
Я с ним согласна. Любой человек, выросший в цивилизованном обществе, на подсознательном уровне воспринимает принятую в нем символику.
А Ратушевский как раз символист.
– Те, кто символы в творчестве используют. Один предмет – куча значений! – Сашка радуется, как ребенок, услышав знакомое понятие.
– Да, - улыбаюсь, - понимаешь ты верно. Снова сестренка научила?
– Ага, – радуется мой балбес. – Гелка одно время своего Блока боготворила, мне все уши символами прожужжала, еще кого-то там наизусть читала. Фамилия такая смешная, то ли Черный, то ли еще какой-то.
– Белый, Саш, - не могу сдержать смеха, - Андрей Белый. Да, там очень хорошие стихи, потом тебе о них расскажу. Сейчас давай о картине.
С запозданием понимаю, что Саша манипулирует мной, как хочет, но останавливаться поздно. Вот хитрец! Сыграл на моей профессиональной привычке. Ладно, так уж и быть, сегодняшний вечер посвящу его всестороннему образованию. А заодно потом поручу сделать проект об этой выставке. Все польза.
– Смотри, - сдаюсь и начинаю рассказывать. – Чаще всего на бытовом уровне мы воспринимаем самые прямые значения символов. Например, что такое звезда?
– Что-то далекое, недосягаемое, - отвечает мне Саша.
Его глаза горят любопытством, он ловит каждое слово, и я таю от того, что этому чудесному мальчику интересно рядом со мной.
– У нас с тобой разные трактовки, для меня звезда – это что-то горящее, горячее, несущие огонь. Она высоко – но эта метафоричная высота. То есть она там, куда я стремлюсь. На вершине духовности, на вершине человеческого общества. Можно воспринимать как угодно.
– А как верно? – забавно хмурится Сашка. Вижу, что честно пытается меня понять, но пока что-то смущает.
– Оба варианта верны, - улыбаюсь ему. – Символизм от того и универсален, что предполагает разные трактовки. Кто что хочет, тот то и видит. Художник в символах зашифровывает свои ощущения, а они тоже интуитивны.
Сашка выглядит на редкость сосредоточенным, даже нахохлился от усердия.
– Вот все равно не могу этого принять! – выдает он наконец. – В математике нет вариантов, есть либо верно, либо неверно. Есть несколько верных решении, но при этом и неверные есть. А здесь как хочу, так и верчу. Легкомысленная какая-то наука, несерьёзная.
Я только смеюсь.
– Странная ты, - замечает Сашка, глядя на меня с интересом, - мелкая на этих словах обычно начинает в меня кидаться всем, что под руку попадется, и кричать, что я бесчувственная деревяшка.
– Твоя сестра еще очень молода и влюблена в науку, - поясняю снисходительно. Похоже бурная любовь к своему делу у них семейная черта.
Я ведь тоже была раньше такой. Горящей, доказывающей, спорящей. Но годы, проведенные в компании недорослей, относящихся к моей обожаемой культурологии, мягко скажем, прохладно, закалили характер.
– Давай дальше, – снова включаю педагога и начинаю расшифровывать второй символ. – Ангел рядом с ней. Ангел – высшее существо. Здесь множество вариантов – защитник, вестник…
– Защитник! – радостно подхватывает Сашка. – Вот! Я понял, что вижу на этой картине! Ангела, который стащил с небосклона недосягаемую звезду и теперь ее будет защищать!
Саша как-то странно смотрит на меня, и я таю в его искрящихся нежностью небесно-голубых глаза.
– Я тоже буду защищать тебя, Поль, – шепчет мне мальчишка.
От его слов горячая волна прокатывается по всему телу, ноги немеют. Боже, если у меня от его взгляда такие ощущения, то, что будет, если поцелует?
Нельзя, Поля, нельзя! Строго одергиваю себя и отвожу взгляд.
– Полин, - ласково зовет меня мелкий змей-искуситель, - не бойся. Я к тебе не только на выставку проберусь, я тебя и на краю света достану.
Я верю. Вся моя женская сущность, весь мой опыт и понимания людей кричат о том, что Саша мне сейчас говорит правду. Он ведь и правда на край света за мной придет, пока влюблен. Но долго ли будет влюблен? Горькое разочарование разливается в душе.
Хочу прекратить разговор и, к счастью, быстро нахожу повод. С другого конца зала доносится грохот и мужские голоса.
– Мишка, зараза неугомонная! – Саша, видимо, ввиду опыта, мгновенно соображает, что происходит, и бросается туда. Я мчусь следом.
– Поля, стой, - приказывает мне мальчишка.
Серьезно? Он думает, что я останусь наслаждаться праздником, пока они там в передрягу влипают?
У одной из картин я вижу трех охранников, которые все вместе удерживают моего вырывающегося студента. Рядом с ними стоит Женька и пытается что-то объяснить, мелкая, взъерошенная девчушка оттаскивает охранников от Миши.