Милицейские байки
Шрифт:
Что охраняешь, то и имеешь
Следователь УВД одного небольшого областного города как-то на работе обжег себе руку, причем настолько сильно, что ее пришлось забинтовать и повесить на перевязь, как это делается при переломах. Когда следователь в таком виде шел вечером по городу, в темном месте ему встретился грабитель. Человек с поврежденной рукой показался грабителю хорошей добычей, поэтому злодей остановил его и потребовал раскошеливаться. На счастье, следователь был при оружии. Он так возмутился подлостью грабителя, что даже не сообразил отдать ему деньги, а сразу задержал и привел в местное отделение милиции.
В отделении
Следователь понял, что посадить своего обидчика он не сможет, и ушёл, напоследок попросив дежурного подержать злодея в «обезьяннике» ещё час.
Через час задержанного отпустили, а на следующее утро обнаружили его недалеко от отделения в канаве со множеством переломов и повреждений. Его отправили в больницу, а по сему факту возбудили уголовное дело, по которому в первую очередь вызвали на допрос нашего следователя.
У предусмотрительного следователя было твёрдое алиби на всю ночь. Кроме мотива на него ничего не имелось.
А в тот же день к вечеру объявился преступник. В нанесении телесных повреждений неудачливому грабителю признался один алкоголик, готовившийся на днях отправиться в ЛТП. Он показал, что так отделал мужика, потому что тот хотел его ограбить (отобрать пол-литра, еще бы!). Других обстоятельств он не помнил, так как в тот вечер был сильно пьян — единственный факт, не вызывавший сомнений. К такой версии отнеслись в милиции скептически, но зацепиться было не за что, кроме показаний потерпевшего. Через пару дней потерпевший пришел в сознание и смог говорить. Но единственное, что он вспомнил, что избивший его человек был один, а одет был в черную куртку и меховую шапку. Допрошенный алкаш подтвердил, что именно так он и был одет. Относительно же других обстоятельств происшествия у него по-прежнему всё было в сорокаградусном тумане. Так что дело на него пришлось прекратить, поскольку он утверждал, что защищался, а доказать обратное не представлялось возможным.
Кто самый главный?
Все знают про ОМОН. Но не все точно себе представляют, что это такое, и часто кое-что путают. На заре эры демократизации был создан отряд милиции особого назначения — ОМОН, предназначенный для охраны порядка на массовых мероприятиях и усиления других подразделений в ответственные моменты. Существует ещё так называемый Отряд милиции специального назначения — спецназ, который на митингах дубинками не машет, а применяется исключительно для захвата особо опасных преступников, освобождения заложников и т. п. операций. Спецназовцы тоже считаются цветом милиции, но красивых черных беретов не носят и вообще почти всегда ходят в штатском.
И те, и другие проходят самый строгий отбор и практически всё служебное и неслужебное время проводят на тренировках. В силу специфики службы ОМОН и спецназ друг с другом не встречаются, поэтому до некоторого времени не представлялось случая выяснить, кто же из них самый-самый.
Однажды во время праздников, когда в Москве ожидались большие митинги и прочие «беспорядки», и, как всегда в подобных случаях, было объявлено усиление (это такая штука, когда в выходной день ты с утра до вечера отдыхаешь не дома, а на работе), они и встретились. Те и другие сидели по своим автобусам возле ГУВД и ждали, какую дыру на каком фронте ими заткнут.
Два омоновца отлучились из автобуса за сигаретами и по пути встретили в переулке двоих спецназовцев, которые там покуривали. Сейчас уже забылось,
Обида была смертельной. Спецназовцев догнали уже во дворике и вознамерились продолжить выяснение отношений уже всем взводом. Но из другого автобуса высыпали заступники числом не меньше. В самый последний момент массовую драку предотвратил полковник, догадавшийся объявить тревогу.
Пленных не брать!
А вот ещё одна история про спецназ. Они отрабатывали захват группы террористов, как при наличии у них заложников, так и без оных. В последнем случае брать живым никого не полагалось. Согласно вводной, вооруженные террористы укрылись в сарае, который нашему доблестному спецназу предстояло взять штурмом. Террористов изображали мешки с тряпками. Заглянув внутрь и убедившись, что всё готово, командир отряда отдал приказ начать штурм.
Солдаты пошли цепью, поливая огнем воображаемых террористов. Свистели пули, летели щепки и куски досок. На учениях присутствовал кто-то из начальства, поэтому бойцы старались произвести впечатление, патронов не жалели. Через минуту всё было покончено. И постройка, и чучела теперь состояли преимущественно из дырок. Командир, осмотрев поле боя и убедившись, что после такого налета ничего живого остаться не могло, объявил учение оконченным.
После этого из сарая выполз майор, который, оказывается, залез туда пару часов назад поспать в тенечке. Во время огневого шквала он, к счастью, успел забиться в какое-то углубление и вжимался в землю как мог. Зная толк в военном деле, он, к несчастью, уцелел. Но в дипломатии толка не знал, потому что вылез, когда начальство еще не уехало.
Благие намерения
Сия неприятная история случилась в следственном управлении в центральном аппарате МВД. По своему статусу управление занимается делами, которые захватывают по нескольку областей, следовательно, собирать улики и свидетельские показания приходится по всему Союзу. В ответственных случаях следователи отправляются в командировки, а в остальных случаях направляется поручение территориальным следственным органам допросить такого-то свидетеля о таких-то обстоятельствах. Естественно, эти поручения, как правило, не исполняются: местные следователи и так сильно загружены, а тут еще всякие бюрократы из центра присылают разные задания.
В управлении работала секретарша, которая славилась своим умением настоять на исполнении поручений следователей. Когда она отправляла запрос, протоколы приходили обязательно и в срок.
Гром грянул через полгода. На одном процессе адвокаты настояли на вызове в судебное заседание свидетеля из другого города. Второстепенных свидетелей обычно не вызывают, удовлетворившись протоколом их допроса. Но раз защита настаивает, пришлось вызвать свидетеля. Согласно протоколу, свидетель Павлов был 1956 года рождения. В зал заседаний входит дедуля с орденами. Уточняют фамилию, адрес — всё правильно. Спрашивают про обстоятельства дела — ничего не знает. «Это ваши показания?» — «Нет»