Миллиард долларов наличными
Шрифт:
Осознав это, сказал сам себе: парень, успокойся. Ты на работе. Да и потом здесь, на юге, полно красавиц, не она первая. К тому же тысяча процентов, что ты никогда ее больше не встретишь. Забудь.
У киоска стояли выставленные наружу ведра, тесно набитые букетами роз, хризантем и гладиолусов. Присев перед ними на корточки, девушка стала внимательно осматривать цветы, изредка трогая их. Наконец, встав, что-то сказала продавцу. Тот кивнул – и исчез в глубине киоска.
Пока его не было, девушка стояла, с досадой
Наконец появившись, продавец протянул ей огромный букет темно-красных роз. Оглядев цветы, девушка кивнула. Достала из кармана шортиков кошелек, рассчиталась и, взяв букет, вернулась к машине. Положила букет на сиденье, открыла дверцу, села и уехала.
На этот раз он сумел хорошо рассмотреть ее глаза – они были темно-синими.
Допив кофе, взял сумку и гитару. Спустившись на причал, решил, что найти гостиницу «Якорь» он еще успеет, а пока поищет яхт-клуб.
Разыскать яхт-клуб он смог лишь после долгих расспросов. Грузчики, портовые матросы, продавцы в ларьках, к которым он обращался, утверждали, как один, что отлично знают, где яхт-клуб, показывая при этом почему-то в разные стороны.
В конце концов он все же вышел к яхт-клубу. Он был расположен в лагуне, швертботы и яхты всех видов стояли здесь вдоль деревянных причалов и в центре небольшой бухточки. Территория клуба была ограждена высокой, выкрашенной шаровой краской проволочной сеткой; в середине сетки была дверь, представлявшая собой металлическую раму с такой же, как и у ограды, сеткой. Дверь закрывалась на вделанный в нее большой замок.
Некоторое время он стоял, наблюдая за избранными, проходившими на территорию клуба. Избранные открывали замок собственным ключом, проходили в дверь, захлопывая ее затем за собой.
Сразу же за проволочной сеткой на небольшой полоске берега стояли и лежали старые яхты. Часть из них была просто оставлена на земле, что означало: на этих яхтах поставлен крест. Те же яхты, которые еще могли пригодиться, стояли на грубо сбитых деревянных стапелях.
У одной из таких яхт возились три загорелых человека. Двое молодых счищали на корме шпателями старую краску, пожилой мастерскими движениями закрашивал нос. Все трое работали босиком, на них были только шорты и бейсбольные кепочки.
Дождавшись, пока к двери подойдет очередной обладатель ключа, он прошел вслед за ним на территорию. Двинулся к стоящей на стапелях яхте, возле которой шла работа. Остановился.
С минуту он стоял, разглядывая, как пожилой точными движениями, слой за слоем, наносит на металлический борт белила. Поскольку никто из тройки не обращал на него внимания, он сказал:
– Привет.
– Привет… – Пожилой бросил это, не обернувшись и продолжая красить. – Что, браток?
– В общем ничего. Дадите покрасить?
Сделав несколько мазков, пожилой опустил краску в ведро. Взял ветошь, вытер руки. Посмотрел на него.
– Шутишь?
– Нет, не шучу.
– Браток, спасибо. Услуги не требуются.
– Я не в смысле услуг. Я просто так хочу покрасить. Для души.
Вытерев тыльной частью ладони лоб, пожилой усмехнулся: – Для души… Я смотрю, ты душевный парень.
– Просто люблю красить.
– Зачем здесь оказался, в яхт-клубе?
– Ищу работу. Вам случайно шкотовые не нужны? Работающие на корме ребята покосились в их сторону, но работы не бросили.
– Шкотовые? – Достав из кармана трубку, человек стал набивать ее табаком. Раскурив, бросил спичку на песок. – Понимаешь в яхтах?
– Вроде.
– Ясное дело. Нет, браток, шкотовые нам не нужны. У меня вон своих двое шкотовых, два сына – один другого лучше.
– Жаль.
Пожилой обошел нос яхты, оценивая свою работу. Вернувшись, спросил:
– Красить-то умеешь?
– Умею.
– Если в самом деле всерьез хочешь покрасить, покажи, как красишь. Если нормально красишь, я заплачу.
– Никакой платы я не возьму. А кисть давайте, поработаю. Можно взять?
Пыхнув трубкой, пожилой кивнул:
– Бери.
Положив сумку и гитару на землю, он снял пуловер и тенниску. Взял из ведра кисть, примерился – и начал работать.
Понаблюдав некоторое время за ним, пожилой взял шпатель и пошел к корме, помогать сыновьям.
В полном молчании они проработали около получаса. Наконец, вернувшись к нему, пожилой сказал:
– Молодец. Сколько я тебе должен?
– Да нисколько не должны. Дайте доделать до штирборта.
– Доделывай, раз уж ты такой.
Когда он закончил и вытер руки, пожилой протянул ему ладонь. Крепко встряхнул:
– Спасибо. Меня зовут Николай Владимирович Радченков. Сыновей – Виктор и Денис.
– Меня – Юрий Седов.
Сыновья, перестав работать, смотрели на них. Радченков поправил бейсболку.
– Я вижу, вы не местный?
– Да я вообще-то из Псковской области.
– Яхтсмен?
– Вроде того. Ходил по Псковскому, по Ладоге. Один из парней, отложив шпатель, сказал:
– Па, а ведь Довгань ищет себе шкотового.
Радченков некоторое время рассматривал землю. Наконец сказал:
– Да, ищет. Попробуйте с ним поговорить.
– С кем?
– С Довганем.
– А кто это?
– Как вам сказать… Если коротко – яхтсмен. Хороший яхтсмен.
– А где мне его найти?
Обернувшись в сторону бухты, Радченков махнул рукой:
– А вон мачта, самая высокая, видите? Это его яхта, называется «Алка». Стоит на четырнадцатом причале. Он сейчас там. Подойдите, может, вам повезет.