Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия
Шрифт:
— Вот это уроды! От одного взгляда на них хочется перекреститься!
— Не сдерживайся, — проронила я, снимая со стены пучеглазую зубастую маску с высунутым языком и кобрами вместо волос.
— Ланкийская Горгона? — Константинидис выглянул из-за моего плеча.
— В какой-то мере. Это «нага ракша» — маска демона-кобры. Как и изображение Горгоны, её используют для защиты от злых сил — в частности, змей. Может, тебе подарить — чтобы больше никто не кусал?
— Подари — если хочешь, чтобы я переселился к тебе на кровать, — согласился
— Тогда, пожалуй, мне стоит приобрести эту — для себя! — я потянулась к другой маске, с клювом и перьями вместо волос. — Она защищает владельца от злых людей и нежелательных гостей.
Супруг тихонько фыркнул, и тут же вскинул брови:
— Ещё и знаешь, для чего они?
— Конечно! Маски с выпученными глазами, клыками и всякой всячиной вместо волос, вроде перьев, змей или огненных языков, используют во время религиозных церемоний и в качестве оберегов. А с помощью вот таких, без волос, но с покорёженными лицами, — я махнула на стену, увешанную разноцветными масками с жуткими гримасами, — шаманы изгоняют из людей демонов болезней.
Константинидис хлопнул себя по бедру.
— Так и знал, что местная медицина и шаманство — одно и то же! Может, подарить одну из них твоему поклоннику-шарлатану?
— Уверена, он будет в восторге! Но ланкийцы различают восемнадцать демонов, вызывающих у людей заболевания — столько же и масок. Какую выберешь?
— Есть что-то вроде: «Посети медицинские курсы и перестань нести чушь про плохую энергетику»?
— Можем спросить, — подмигнула я и обратилась к владельцу лавки, зевавшему рядом. — Можно посмотреть во-о-он ту?
С помощью специального шеста он снял «пучеглазика» с языками пламени вместо волос, висевшего почти под потолком. Повертев маску со всех сторон, я подняла глаза на наблюдавшего за мной супруга.
— Этот не такой уж и страшный, правда?
— Неправда, — хмыкнул Константинидис. — Зачем он тебе?
— Не мне — тебе, — улыбнулась я. — Это — «гиниджал ракша», маска, привлекающая энергию денег и способствующая финансовому успеху, — и протянула её владельцу лавки. — Заверните, пожалуйста.
— Т-ты что… Зачем?! — по выпуклости глаз супруг стал очень походить на одного из «пучеглазиков».
— Из-за нашей свадьбы ты лишился состояния и расположения отца. Тебя ведь это сильно задело — я видела. Когда разведёмся, оставлю маску тебе — может, всё и вернётся.
— Когда разведёмся? — по лицу благоверного промелькнула тень.
— Можно и сейчас. Всё равно она твоя, — я забрала из рук торговца свёрток и протянула ему купюры.
— Клио… — дёрнулся ко мне Константинидис. — Давай хотя бы заплачу…
— Зачем? — фыркнула я и засунула маску в рюкзачок.
— Тяжело? — супруг протянул руку к моей «ноше».
— Из-за невесомой маски? — я закинула рюкзачок за спину. — Их делают из специального дерева — кадуру. Его
Константинидис вышел следом. Игривости — как не бывало: брови озадаченно сдвинуты, взгляд — задумчивый.
— Эй, — я легко толкнула его локтем. — Если так уж боишься, повесишь маску над столом Клитии. Её после работы с тобой уже точно ничем не испугаешь. Уверена, это всё равно будет…
— Действительно думаешь, для меня это так важно? — неожиданно перебил меня Константинидис. — Деньги и финансовый успех?
— А что, совсем неважно?
— Ну, не совсем, но… — он запнулся. — Почему именно деньги?! Если уж решила сделать подарок, могла бы выбрать что-то более… — он снова запнулся.
Я на мгновение растерялась… а потом чуть не рассмеялась. Импульсивный, совершенно идиотский поступок с моей стороны — сама не понимала, с чего вдруг решила одарить благоверного, и не менее идиотская реакция с его стороны. Что ж — в следующий раз буду думать, прежде чем делать подобную глупость! А сейчас лучше обратить всё в шутку.
— Предлагала ведь оберег от змей — ты отказался, — я поддёрнула лямки рюкзачка. — Но ты прав, не следовало соваться к тебе с этими масками — тем более ты их боишься. Больше не повторится! — и, деловито оглядевшись, без перехода добавила:
— Где-нибудь пообедаем? У меня от голода уже звон в ушах!
Заметив поодаль вывеску, чуть не бегом бросилась к ней. Но Константинидис догнал меня в несколько шагов и вцепился в плечо.
— Клио! Обиделась, да? Я не…
— Мне же не пять лет, — фыркнув, я стряхнула его руку. — Правда очень хочу есть!
И снова ускорила шаг. На вывеске, к которой я так настойчиво стремилась, не очень ровными буквами значилось «Зелёный лобстер», и я даже хлопнула в ладоши:
— Не поверишь, но именно этот ресторан советовал Камаль — парень из отеля! Говорил, здесь подают лучший «лампрайс» во всей Калутаре!
— Что это? — подозрительно сдвинул брови Константинидис.
— Не знаю. Но сейчас увидим! — и вошла внутрь.
Назвав это заведение рестораном, Камаль сильно преувеличил. Маленькое помещение, несколько зелёных пластмассовых столиков — под стать названию. Константинидис, переступив порог, даже отшатнулся — обратно к выходу, но я удержала его за локоть.
— Смотри, почти все столики заняты! Значит, еда здесь не такая плохая, — и улыбнулась закивавшему нам официанту.
Опустившись-таки за стол, супруг только что не передёрнулся.
— На самом деле собираешься обедать… здесь?
— Думаешь, другие кафешки выглядят иначе? — я подтянула к себе ламинированное меню с изображением блюд и ценами. — Так вот как выглядит лампрайс! По-моему, аппетитно. Но я, наверное, закажу карри из зелёного джекфрута — такого точно нигде, кроме Шри-Ланки, не попробуешь!