Миллиардер под прикрытием
Шрифт:
С минуту он молчал, свирепо глядя на нее, недвусмысленно давая понять, что очень недоволен ее маленьким ультиматумом.
– Ладно, в последний раз. Ты собираешься выйти из машины?
Оливия скрестила руки на груди, чтобы не дрожать.
– Похоже, что я собираюсь выйти из машины?
– В таком случае у тебя есть три варианта. Первый, ты останешься здесь и проведешь следующие несколько часов запертой в автомобиле. Второй, ты охотно пойдешь со мной наверх, где есть кровать, ванна, где ты можешь согреться и поспать пару часов. Третий, я поднимаю тебя,
Ладно, теперь она начинала злиться из-за ситуации и из-за проклятого времени. Она не собиралась позволять ему безнаказанно шокировать ее таким образом, без каких бы то ни было объяснений. Друзья не делали этого, они… просто не делали.
Она встретилась с ним взглядом и вздернула подбородок.
– Я останусь здесь, большое спасибо.
Глава Вторая
Оливия сидела на заднем сиденье машины, одетая только в эту дурацкую белую монашескую одежду, скрестив руки на груди и решительно вздернув подбородок, что говорило ему, что она не сдвинется с места ни при каких обстоятельствах.
Он помнил это в ней. Она могла быть упрямой, когда хотела. Очень, очень упрямой. Не то чтобы она когда-нибудь поднимала много шума. Она просто упиралась пятками в землю и не двигалась с места, как гребаный мул.
У нее есть причина, придурок.
Ну, конечно. Но разве он не обещал ей все объяснить? Он просто хотел пойти туда, где было тепло и уютно, и, что более важно, где их никто не потревожит.
Черт, чем дольше они пробудут здесь, в гараже, тем больше шансов привлечь к себе внимание. И после того, как за ними довольно решительно следили из особняка де Сантиса, Вульф не был готов рисковать.
Тайник, в который он привез Оливию - отель, - сработал бы только в том случае, если бы их не заметили, и чем больше времени проходило, тем ближе становилось к обычному рабочему дню, а это означало, что служащие отеля скоро будут идти на работу и шансы столкнуться с ними будут выше.
Он должен был переместить ее, и он должен был это сделать прямо сейчас, а не ходить вокруг да около со всеми этими объяснениями. Главным образом потому, что у него не было времени подумать, какое объяснение ей дать.
Стратегия никогда не была его коньком - он оставлял это умным парням - и, как правило, уходил от инстинктов и того, что происходило здесь и сейчас. Он просто надеялся, что достойное объяснение придет ему в голову, как только он украдет Оливию, но этого пока не произошло.
Похоже, ему придется воспользоваться третьим вариантом.
Что еще больше привлечет внимание, если она закричит.
Верно, но ничего не поделаешь. Он просто должен убедить ее не кричать.
Пробормотав проклятие себе под нос, он подошел к машине, наклонился и схватил ее за бедра.
– Эй!
– она запротестовала, вскинув руки и сильно ударив его по груди. Ее обычно спокойный голос стал взволнованным, и резкий
– Я же сказала, что хочу остаться здесь.
– Да, но я передумал. Вариант один - больше не вариант, - крепче сжав ее в объятиях, он начал вытаскивать ее из машины.
– Вульф прекрати!
– руки на его груди сильно надавили, и внезапно ее колено уперлось в очень важную часть его анатомии.
Он легко мог бы избежать этого колена. Вытащить ее из машины было так же легко, как устрицу из раковины. Он мог бы схватить ее за руки, перекинуть через плечо и без проблем отнести к служебному лифту, которым собирался воспользоваться.
Но он этого не сделал. Потому что, когда он посмотрел в ее бледное лицо, его, как пуля, пронзающая Кевлар, поразило, что это Оливия. Девушка, с которой он познакомился в тот день, когда его пригласили в особняк де Сантиса, которая стала его другом, первой, с кем он познакомился.
Его отец поощрял дружбу, говоря ему, что быть как можно ближе к де Сантису означает быть ближе к тем, кого он любит, включая его дочь.
Однако Вульф не ожидал, что Оливия ему понравится. Он думал, что она будет избалованной девчонкой, принцессой высшего общества с огромным трастовым фондом в придачу к ее огромному чувству собственного достоинства. Но она была совсем не такой.
Она была серьезна и с широко раскрытыми глазами. Она интересовалась им, его мыслями и мнениями, как никто другой. Как будто он хотел сказать что-то стоящее. Она относилась к нему, как к умному, и, поскольку ему всегда говорили, что его сила не в этом, ему это нравилось. Вероятно, гораздо больше, чем было полезно для него.
Она ему нравилась.
Он также не ожидал, что она останется его другом все те годы, что он провел на флоте, усердно тренируясь, чтобы последовать за своими братьями в морские котики. По-видимому, она не обращала внимание иногда даже на месяцы тишины, когда он был на заданиях, она продолжала поддерживать с ним контакт, как напоминание о реальной жизни, когда война заставляла его почувствовать, что мир пошел в ад.
Но теперь мир не катился к черту, он держал в объятиях Оливию, и в его сознание начали вторгаться другие вещи. Например, тепло ее соблазнительного маленького тела, впитывающегося в его ладони там, где он сжимал ее бедра, и слабый запах клубники. Очень легкий намек на розовый цвет через чистый хлопок ее нелепой ночной рубашки, прямо там, где ее соски…
Ток прошел по его спине, и прежде чем он успел подумать, что, черт возьми, он делает, он отпустил ее и попятился от нее, его сердце билось странно быстро.
Темно-синие глаза Оливии расширились, очевидно, она была так же удивлена, как и он. На секунду ему показалось, что он не может смотреть ни на что, кроме хлопка ее ночной рубашки, как будто он снова пытался увидеть тот розовый оттенок. И, может быть, если он посмотрит ниже, он увидит…
Блядь. Что с ним? Это же Оливия, девушка, с которой он дружил. Которая никогда его не привлекала, ни разу.