Миллиардеры предпочитают блондинок
Шрифт:
– Я и раньше был с тобой в одной компании, – ответил он, подавляя раздражение, вызванное ее повелительным током. Но все же вытащил перчатки из своего рюкзака. – Да, но эти люди сейчас дома и к тому же ни в чем не виноваты. То, что мы… я… делаю, непорядочно и некрасиво.
Она размотала моток веревки и привязала к одному концу тяжелую резиновую собачью кость-игрушку.
– Эти люди получат свои вещи назад, когда все будет кончено?
– Я на это рассчитываю. Но мои приятели могут посчитать иначе.
– Ладно. В этот раз я постараюсь задавить угрызения совести.
Интересно,
– Кстати, почему собачья игрушка?
– Это резина, поэтому издаст меньше шума, когда ударится о пожарную лестницу, хоть послужит хорошим противовесом. Пойми, нельзя дойти до полдороги, нужно быть преданным делу.
– Я предан тебе.
Она неожиданно, обернулась и быстро поцеловала его в губы.
– Я все сумею уладить.
Иисусе! Вот она, его Сэм, берет грехи остальных на свои плечи. А он считал, что она чересчур поспешно согласилась на воровство, выбрала тот курс, которым наслаждалась больше всего. Но Саманта давно ушла вперед, оставив прошлое позади, и ему нужно догонять ее, если он не желает плестись в хвосте. Навсегда.
Она раскачала веревку и забросила на перила пожарной лестницы. Собачья кость перелетела через перила и с глухим стуком ударилась о ступеньку. Сэм продолжала медленно вытравливать веревку, пока кость не свесилась с обратной стороны. Рик поймал ее и обмотал веревку вокруг колеса мусорного контейнера, после чего выпрямился и кивнул.
Саманта подпрыгнула, схватилась за противоположный конец веревки и полезла на лестницу. Металлические ступеньки протестующе скрипели и стонали, но звуки почти не выделялись из общего уличного шума.
На несколько секунд она скорчилась на лестнице, неподвижная, застывшая, прежде чем жестом велела ему присоединиться к ней. Наскоро помолившись, чтобы не опозориться и не стать причиной их поимки, он полез по веревке.
Добравшись до площадки, он с уважением подумал о ее выносливости. Как же она не побоялась рискнуть, позволив ему пойти на дело! Его трудно было назвать слабаком, но она двигалась с такой легкостью, уверенностью и грацией, что, очевидно, в своем мире могла считаться несравненной. Как и он – в своем.
– Все в порядке? – спросила она одними губами, помогая ему перелезть через перила.
Ричард кивнул, не решаясь потереть горящие мышцы предплечий. Вместе они добрались до верхней площадки: Сэм впереди, Рик – сзади. К своему удивлению, он обнаружил, что окно приоткрыто дюйма на два. Саманта осторожно отодвинула шторы двумя пальцами, оглядела темный коридор и снова отступила. На ее лице играла отсутствующая полуулыбка. Хотя скорее всего она этого не сознавала. А вот он с трудом удерживался от ухмылки. Несмотря на то, что они собираются обворовать двух невинных старичков, несмотря на гнев, вызванный Самантой, посмевшей иметь прошлое и, следовательно, стать жертвой манипуляций дружков по профессии, он неожиданно увидел привлекательность этого приключения. Адреналин бурлил в мышцах, предвещая битву умов, нервов и удачи.
– Чего ты ждешь? – выдохнул он.
Саманта, слегка нахмурившись, показала
Сэм наклонилась к его уху.
– Дешево, но эффективно, – пробормотала она, обдавая его щеку теплым дыханием. Сунула руку в рюкзак, вытащила стеклорез и моток скотча, быстро заклеила небольшой кружок, рассеченный штырем, и знаком велела достать вантуз, лежавший в его рюкзаке. – Приложи к кружку, – шепотом командовала она, – только не вздумай давить, иначе все пропало.
Рик не знал, дала ли она ему настоящее дело или просто не могла придумать, чем занять навязавшегося в компанию новичка, но он не собирался ничего портить. Молча приложил вантуз к месту, залепленному скотчем, и стал держать.
Саманта прислонилась к стене и принялась вырезать в середине скотча кружок величиной с ладонь. Если не считать глухого царапанья, особенного шума не было. Когда она довела кривую до конца, стекло внутри поддалось. Удерживать его от падения оказалось труднее, чем ожидалось. Но он стиснул зубы и не шевелился. Рик Аддисон не допустит, чтобы его арестовали на чужой пожарной лестнице.
Она снова взглянула в просвет между шторами и выпрямилась.
– Теперь тяни, медленно и равномерно.
Как он умудрился впутаться в этот детский сад?!
Ричард молча послушался. Стекло легко вынулось. Саманта молниеносно сунула руку в отверстие и подхватила штырь. Другой же рукой слегка опустила верхнюю часть окна. Штырь высвободился, и она, повернув запястье, вынула его через вырезанный круг.
– Прекрасно.
Улыбнувшись своей белозубой улыбкой, она отставила палку и вынула из рюкзака банку с арахисовым маслом. На глазах у изумленного Ричарда она набрала горсть масла и швырнула внутрь, на пол. Проделала эту же процедуру еще пять раз, измазав весь пол, и только после этого подняла окно.
Ему казалось, что они торчат здесь целую вечность, но, посмотрев на часы, он увидел, что прошло всего три минуты. Но когда Рик встал, чтобы перелезть через подоконник, Сэм оттащила его.
– Подожди минуту.
И, словно вторя ей, в комнате раздался высокий звенящий звук. Они не шевелились, наполовину закрытые занавесями, и терпеливо ждали, пока по коридору шествовал пекинес. Принюхавшись, Паффи подошел ближе и стал слизывать арахисовое масло.
– Привет, Паффи, хороший песик Паффи, – нараспев шептала Саманта.
Песик склонил голову и тявкнул.
Рик уставился на Саманту, которая оперлась подбородком о подоконник и продолжала улещать собачку. Медленно протянув в комнату измазанные маслом руки в перчатках, она повторяла:
– Какой хороший Паффи. Правда, вкусное масло? Ням-ням, Паффи!
– О Господи, – не сдержался Ричард.
– Заткнись, – пропела она, перегибаясь через подоконник. – Паффи – мамочкин беби, а собачки не лают, когда арахисовое масло забивает им глотки.
Еще полминуты – и она уже сидела на полу коридора с пекинесом на коленях. Пафф старательно слизывал остатки масла с ее перчаток. Чертовски забавно!