Миллион алых роз
Шрифт:
– Спроси что-нибудь полегче.
– Но как ты узнал о ней? Или ты мне лапшу на уши вешаешь?
– Какая лапша! – Вовка начал раздражаться. – Я увидел её во сне. Пятую ночь подряд крутится один и тот же сон.
– Правильно.
– Отстань ты со своими медведями. Не до шуток.
– Я ещё и шутник?
Вовка закрыл руками лицо и закачался как китайский болванчик: взад и вперёд, взад и вперёд…
Сосредотачивается.
Но вот он перестал качаться и положил руки на колени.
– Не в водке дело, – спокойно сказал Вовка. – Вся соль в железной палочке. С её помощью мы сможем отыскать настоящий клад.
– Ты в этом уверен?
– Теперь – да.
Вовка опять погладил камень.
– И ты знаешь, где его искать?
– Знаю.
– И всё это ты увидел в своём замечательном сне?
– Да, во сне. И камень, и дорогу, и разбитый запорожец.
– Ты хочешь сказать, что никогда здесь не был?
– Никогда. В том-то всё и дело. Зачем
Действительно, зачем?
– Насчёт дороги ещё как сказать, – я тщательно подбирал слова, наблюдая за Вовкиной реакцией. – Был такой случай. Одна женщина приехала в Германию, (дело происходило в прошлом веке, когда и в помине не было клуба кинопутешествий) и попала в какой-то город. Ходит она по городу, смотрит и, вдруг, начинает предрекать: здесь, говорит, должен стоять памятник, там – дом и всё в подобном духе. Все ахают, удивляются.
Ясновидящая! Переселение духа!
А на поверку оказалась совершеннейшая чепуха. Когда ей было три годика, родители приезжали с ней в этот город. Вот и всё ясновидение.
– Мои родители живут в другой республике и никуда из неё не выезжали. Сам я попал сюда три месяца назад. Лунатизмом не страдаю, и понятия не имел о существовании такой дороги. А разбитый запорожец, по-твоему, дожидался меня тридцать лет? И гаишник тридцать лет вылезал из машины?
Я развёл руками. Против запорожца сказать мне было нечего. Такое никак не придумаешь.
– Слушай, – я хлопнул себя ладонью по лбу, – чего мы копья ломаем? На какой глубине находится твой ящик?
Конец ознакомительного фрагмента.