Миллион миров с тобой
Шрифт:
— Они вторгаются сегодня? Сейчас?
— Скоро, — моя мать сохраняет спокойствие, даже когда ускоряет шаги и тащит меня за собой. — У нас есть приказ в течение двух часов перевести весь проект "Жар-птица " на авианосец Джей Эй Квинтерос. И с этого момента, Маргарет, проект включает в себя и тебя.
ГЛАВА 15
Военная база кажется тихой и спокойной, по крайней мере, то помещение, где мы находимся. Однако, как только мы выбегаем из этой комнаты, чтобы начать путь к Квинтеросу, то погружаемся в хаос.
Военные машины заполонили все проезжие части.
Низко нависшие серые тучи скрывают солнечный свет, едва ли это необычно для Сан-Франциско. Но не вся темнота неба связана с облаками. Дым парит над горизонтом в нескольких направлениях, иногда за много миль, иногда ближе. Дым не похож на продукт бушующего в данный момент пожара, вместо этого он напоминает мне тлеющие последствия лесного пожара. Как бы плохо не было видеть пожары, пожирающие сотни акров сельской местности, ещё хуже видеть дым, идущий из центра города, а может быть и из Беркли. Сколько сотен или тысяч людей погибло?
Однако после разрушения Римской вселенной я не могу накопить достаточно энергии, чтобы впасть в панику. Вместо этого я чувствую оцепенение от всего, кроме моего удивления, что я всё ещё жива, и что Пол этого мира пришёл, чтобы спасти меня.
Гигантский масштаб авианосцев знаком мне по американскому кораблю "Мидвэй", который постоянно пришвартован в моей версии залива Сан-Франциско. Это не делает "Джей Эй Квинтерос" менее пугающим. Он возвышается над головой, простирается вдаль. Посадка на него будет немного похожа на восхождение на гору. Мои родители начинают командовать несколькими матросами, чтобы помочь перенести оборудование и файлы через посадочный трап, когда Пол ведёт меня вперёд.
— Разве ты не должен помогать таскать сверхсекретные вещи? — я киваю на парней, работающих под тяжёлыми ящиками.
Пол бросает на меня косой взгляд. Он крепче сжимает мой локоть.
— Я это и делаю.
Он сказал это не ради шутки, но любой перерыв в напряжении слишком драгоценен, чтобы тратить его впустую. Когда я начинаю смеяться, его строгое выражение лица слегка теряется, достаточно, чтобы свет проник внутрь.
"Еще один мужчина, который любит тебя", — сказал он мне в Риме...
Из толпы солдат кто-то кричит:
— Маргарет! — я поворачиваюсь и в самом разгаре этого безумия вижу рядового Тео, Теодора Бека из этого измерения, размахивающего своей матерчатой форменной шляпой над головой, отчаянно сигналя мне.
И я больше не могу дышать.
В мгновение ока мне кажется, что я снова в Египте, прижатая к полу гробницы, глаза наполняются слезами, а шея сжимается в тисках моего собственного шарфа, и Тео плачет, когда душит меня до смерти.
— Маргарет? — Пол подходит ближе, и его хватка на моей руке становится не собственнической, а опекающей. — Ты выглядишь ужасно.
Самый непонятливый во всех вселенных всегда Пол.
— Тео, — шепчу я. — Я видела Тео.
Нахмурившись, Пол переводит взгляд с меня на Тео, что всё ещё машет
— Тогда почему ты не счастлива?
— Они, должно быть, сказали тебе, что я умерла в Египетской вселенной. Но я думаю, они не сказали тебе как.
— Нет, но что...
— Тео убил меня, — мне не стало легче произносить эти слова. Реальность остаётся слишком ужасной, чтобы в неё поверить. Я знаю, что это правда, я никогда не забуду этот ужас и боль, пока жива, и всё же ничто не заставит меня почувствовать всю реальность произошедшего. — Не мой Тео. Не ваш Тео. Тот, что из вселенной Триады. Он обернул мой кружевной шарф вокруг шеи и сдавливал, пока я не задохнулась, — я ловлю себя на том, что как бы ужасно это ни было для меня, я не была главной жертвой Тео. — Я имею в виду, что выпрыгнула прямо перед тем, как потерять сознание. Но Маргарет того мира умерла всего через несколько секунд.
Пол отступает на шаг, как будто это на него напали. Когда он снова смотрит на Тео, его серые глаза темнеют от гнева.
— Как он вообще мог... — потом он ругается по-русски и отворачивается, чтобы даже не видеть Тео.
Тем временем бедный Тео машет обеими руками, описывая широкие дуги, отчаянно пытаясь привлечь моё внимание. Хотя вид его наполняет меня ужасом, я знаю, что страх должен быть направлен на Тео Бека из вселенной Триады. Не на этого и не на моего.
Мой Тео заслуживает лучшего, так же, как и этот Тео заслуживает шанса попрощаться со своей девушкой, если я смогу это вынести.
Решившись, я поворачиваюсь к Полу.
— Я должна пойти к нему. У нас есть пять минут?
Пол недоверчиво смотрит на меня.
— Ты не можешь хотеть быть со своим убийцей.
— Нет, но он не мой убийца. Это не из-за меня, ясно? Речь идёт о Маргарет этого мира и о нём самом, — я указываю на Тео, который, воодушевлённый, начинает пробираться сквозь толпу к нам. — Если мы эвакуируем весь город Сан-Франциско, я думаю, что ситуация выходит за рамки пугающей. Может быть, это последний раз, когда он видит девушку, которую любит, и ему следует попрощаться с ней. Это я собираюсь ему дать. Не мог бы ты проявить немного милосердия? — гнев, который я испытывала по отношению к фатализму моего собственного Пола, начал закипать, но это несправедливо — это другой человек, с другой судьбой. — Я люблю тебя во многих мирах, Пол. Может быть, теперь ты действительно увидишь, сколько их, и наконец поверишь мне. Но этот мир принадлежит Тео.
С этими словами я спускаюсь по трапу, и Пол отпускает меня.
— Маргарет!
Тео на мгновение исчезает из моего поля зрения, потому что теперь я слишком низко, чтобы разглядеть его сквозь толпу. Он потерялся среди мундиров, толкотни, запахов пота и солёной воды. Поэтому я протискиваюсь на звук его голоса, пока наконец не вижу его лицо. Он так крепко прижимает меня к себе...
... и снова я вспоминаю кружевной шарф, агонию одной из моих бесконечных смертей.
...но я не забыла урок, который получила во время моего последнего путешествия по мирам. Каждая версия вселенной индивидуальна. Тео из вселенной Триады — лживый, кровожадный сукин сын. Мой Тео — один из самых добрых, самых бескорыстных друзей, которые у меня когда-либо были. Что же касается Тео, прижимающего меня к себе в этот момент, то всё, что я знаю — это то, что моё второе "я" безумно любит его. Это то, что я сейчас уважаю.