Миллион в воздухе
Шрифт:
– Идемте, мадемуазель, – сказал Кристиан. – Экипаж нас ждет!
– А… мы поедем в карете? – неуверенно спросила Мэй.
– Можно сказать и так, – усмехнулся Кристиан.
События вновь подхватили Мэй и повлекли за собой. Почти не сопротивляясь, она шла за Кристианом и Робером, которые тащили ее вещи. На узкой улочке около вокзала перед ней стояло это.
Оно имело четыре деревянных колеса, оси между которыми были выкрашены в красный цвет, два ряда вызывающе желтых кожаных сидений и красную колонку спереди, из которой торчало маленькое
– Вы сейчас сядете сзади, – распорядился Кристиан, – а чемоданы я поставлю спереди, рядом со мной.
– Что это? – дрожащим голосом спросила Мэй.
– Это автомобиль, – объяснил проклятый оборванец, ухмыляясь во весь рот. – Некоторые предпочитают называть его локомобилем, потому что двигатель у него паровой, но, по-моему, автомобиль тоже хорошо. Вы не согласны?
Мэй поглядела на оборванца, перевела взгляд на застывшего в молчании Робера, который, судя по плутоватой усмешке, тихо наслаждался происходящим, и поняла, что пришел ее последний час. Мэй отлично помнила, какие разговоры ходили в Литл-Хилле после того, как жена местного богатея вздумала как-то раз прокатиться на автомобиле своего кузена из Лондона. Тогда автомобиль скатился в канаву, жена богатея отделалась сломанной рукой, а викарий прочел имевшую шумный успех проповедь о тщете так называемого прогресса, к которому стремятся некоторые незрелые души.
– Куда вы, мадемуазель? – удивился Кристиан, видя, как Мэй медленно, но верно отступает спиной по направлению к вокзалу.
– Я… я только что вспомнила, – солгала Мэй. – Я кое-что забыла! Да, забыла! Я сейчас вернусь!
И она, уже не скрываясь, почти бегом бросилась прочь. Когда она скрылась из виду, два негодяя переглянулись и разразились смехом.
– По-моему, она сегодня впервые в жизни увидела автомобиль, – сказал Робер. – Чемоданы-то ставить?
– А если она не вернется? – Кристиан перестал смеяться. – Конечно, это нехорошо, но… какое у нее стало лицо!
И они снова принялись самым беззастенчивым образом хохотать над бедной Мэй.
Оказавшись на достаточном расстоянии от пугающего желто-красно-черного монстра, Мэй перешла на шаг и перевела дух. Надо немедленно что-то предпринять, только вот что?
Сказать самым учтивым тоном: «Благодарю вас, сэр, но я поеду отдельно» – и взять кэб? Но ни одного кэба, как на грех, нигде не видно. Кроме того, Мэй некстати вспомнила, что во Франции их вообще нет, только обычные экипажи.
Обратиться в полицию? Но разве в поездке на автомобиле есть элемент криминала? И на что, собственно, пожаловаться?
Или лучше всего вообще махнуть рукой на Ниццу, на бабушку, на парового монстра, купить обратный билет и бежать без оглядки, не останавливаясь, вплоть до самого Литл-Хилла?
Обдумав все как следует, Мэй поняла, что эта мысль нравится ей куда больше остальных. Но в следующее мгновение она разглядела впереди сиреневое пальто – и сообразила, кто может ее спасти.
– Миледи! Ама… Амалия! Госпожа баронесса!
И она бросилась со всех ног к своей попутчице, которая стояла возле нарядного экипажа с откидным верхом, – настоящего экипажа, запряженного
Амалия обернулась. Увидев лицо Мэй, она подумала, уж не произошло ли в жизни девушки нечто страшное. К примеру, бабушке Клариссе настолько надоели визиты непрошеных наследников, что она завещала все состояние на исследование полярных морей, а сама бросилась под «Золотую стрелу» аккурат в день приезда внучки в Ниццу.
– Госпожа баронесса, – пролепетала Мэй, умоляюще глядя на нее, – можно я поеду с вами?
– Разве вас не встретили на вокзале? – подняла брови Амалия.
– Встретили, но… – Мэй замялась. – Это ужасно! Я не могу на этом ехать!
– На чем?
– На этом… без лошадей… – Мэй попыталась вспомнить мудреное слово и наконец выпалила: – На автомобиле!
Амалия вздохнула.
– Ваша бабушка прислала за вами автомобиль? – спросила она совершенно будничным тоном, словно в этом факте не было ничего особенного.
– Да.
– И почему же вы не можете на нем ехать?
Нижняя губа Мэй обиженно дрогнула.
– Я боюсь, – едва не плача, призналась она. – Я вообще никогда не ездила на автомобилях! Я даже их не видела…
Она была готова разрыдаться. Амалия внимательно посмотрела на нее и вздохнула.
– Эмильен!
– Да, госпожа баронесса? – почтительно спросил кучер.
– Подожди меня, я сейчас вернусь. Хорошо?
И она взяла Мэй под руку и увлекла ее за собой.
Мэй воспрянула духом. Ну конечно, сейчас госпожа баронесса поставит на место нахала, наведет порядок, велит отправить чемоданы к бабушке на монстре, а сама отвезет туда Мэй в своем чудесном экипаже. Почему-то Мэй и мысли не допускала, что кто-то может ослушаться ее спутницу.
И в самом деле, едва завидев Амалию, нахал в кепке прервался на полуслове и почтительно вытянулся, поедая ту глазами. Его приятель-носильщик тоже умолк и стушевался.
– Кажется, это «Менье», – сказала Амалия, глядя на желто-красно-черного монстра без всякого трепета, за что Мэй зауважала ее еще больше. – Хорошая машина.
Кристиан смиренно подтвердил, что так оно и есть.
– Раньше я водил «Дион-Бутон», – сказал он. – Он получше, чем «Панар-Левассор», да в «Панаре» и места поменьше. Хотя все модели по-своему хороши. Взять хотя бы «Бенц» [12] …
12
Автомобильные марки 90-х годов XIX века, большинство из которых осталось в истории.
– Я вижу, вы разбираетесь в автомобилях, – заметила Амалия. – Это вы будете нас везти?
И этого Кристиан не стал отрицать.
– Нас? – пролепетала Мэй.
– Я доставлю вас до виллы вашей бабушки, – объявила Амалия, – а дальше поеду с Эмильеном. Месье!
Она протянула носильщику монетку.
– Будьте так любезны, на соседней улице меня ждет мой кучер, Эмильен. Скажите ему, чтобы он просто ехал за нами.
– А может быть… – пискнула Мэй.
– Никакого «может быть», – твердо ответила Амалия. – Поедем вместе.