Миллионер под прикрытием
Шрифт:
Внутри восторг взрывается. Мне орать хочется, обнимать его, вдыхать запах, но я молчу, продолжая играть в обиженку.
— Аделечка моя... Милая...
Говори еще, еще... Пожалуйста... Я так ждала. Мечтала, что скажешь... Вернешь меня.
Замираю на мгновение и расслабляюсь в его руках. Мои губы становятся мягче и податливее, а
Лев тотчас завладевает моим ртом. Пьет мое дыхание, посасывает губы, толкается в рот языком.
Не знаю, от чего я дрожу? Наверное, от накатившего предвкушения.
вкуса,
Или его запаха.
Чувства обостряются. От касаний Льва мне больно становится. Кожу печет, губы, веки...
Слезы текут беспрестанно, он их едва успевает слизывать.
— Аделечка... Родная моя... Ну чего ты плачешь?
— Не знаю...
Не буду я ему в любви признаваться. Хочу дуть губы и слушать его признания. Неужели, правда скучал? И с чего он взял, что я сиренью пахну? Дурак этот Яша... Дурак и есть.
Мне мало поцелуев. Его мало... Вокруг странные чужие вещи, да и деревянный стол наверняка пыльный, но разве возможно оторваться от его сильных плеч и шеи? Перестать, трогать кудрявые, шелковистые волосы? Нет, конечно...
Целую его лицо, торопливо дергая ремень брюк. Прямо сейчас хочу его, пусть что угодно обо мне думает.
— Погоди, милая...
— Лев, ты..
— Безумно тебя хочу, — сипит он, окидывая меня пьяненьким взглядом.
– Не хочу, блять, здесь...
Но не могу оторваться. Сдохну, если оторвусь.
Он снимает с плеч легкий, льняной пиджак и расстилает на столе. Поднимает мое платье к талии и оттягивает край трусиков.
А меня сбивает с ног его напор. Дрожь, желание, сумасшествие... Безумный коктейль из чувств.
Ну, как можно сопротивляться? Как, если он прямо сейчас вернул мне сердце?
'Заполнил огромную, зияющую дыру, образовавшуюся после нашего расставания?
Мы голодно целуемся. Он гладит мое лицо, трется щетиной о подбородок, на ходу расстегивая молнию и выпуская на свободу член.
Мой мужчина... Мой человек... Я захлёбываюсь чувствами, понимая, что готова вынести сколько угодно страданий, чтобы знать, как это — быть с тем, кто предначертан тебе судьбой.
С тем самым, единственным...
— Любимая моя... Нежная, родная... Ты нужна мне, Адель.
— Ммм...
Только и могу вымолвить я.
Обнимаю его, притягиваю к себе и прогибаюсь в пояснице. Лев сжимает основание члена и осторожно входит в меня. Толкается, крепко фиксируя мои бедра ладонями.
— А-ах... Ле!
— Больно? Адель, скажи, что мне сделать?
— Ничего... Не отпускай меня.
Я так долго ждала этого.. Кончаю почти сразу. Взрываюсь, как комета в небе.
Пульсирую, насаживаюсь на его член. Лев берет инициативу в свои руки. Толчок, еще один...
Скользит, словно я - идеально смазанная система. Между нами влажно и ароматно...
Горячо,
Я едва дышу. Хватаю воздух ртом, а потом кричу - рвано, хрипло. Лев трахает, приподняв мою ногу, стонет мне в шею, долго пульсируя во мне.
Встречается со мной взглядом, а я невольно улыбаюсь — он взъерошенный бесячий просто.
— Понравилось, маленький?
— Да. Ты же и так знаешь...
— Адель, поехали ко мне, - шепчет хрипло.
— И ты больше не спросишь о ребенке?
— Я знаю, что он есть.
— Почему так уверен?
– голос дрожит, пальцы не слушаются. Я глажу его щеки, лоб, волосы.
— Сиськи большие у тебя, губы пухлые...
— Адель, если ты убила нашего сына, то...
– мгновенно холодеет он. Отстраняется, не отрывая от меня взгляда.
— Не убила. Не убила... Не смогла бы убить...
— Почему?
— Потому что... Яша, ты меня бросил. Так что слова любви еще нужно заслужить, -кокетливо шепчу я.
— Поедем ко мне, - повторяет Лев, помогая мне одеться. Вытирает мои бедра носовым платком и прячет его в карман джинсов.
— А эта твоя... С нами поедет?
— Альфио возьмем в свою компанию?
– ревниво спрашивает Лев.
– Адель, ей-богу, тебя ни на минуту нельзя отпускать. Хоть сигнализацию ставь. Мужики к тебе липнут как мухи.
— А к тебе девки...
— Кокетка.
— Блядун.
— Фу, как грубо... Я люблю тебя.
Вот так просто... Легко, непринуждённо, словно всегда мне говорил о любви.
— Ия тебя, - так же легко отвечаю я.
— Скажи еще... Правда, любишь?
— Да, дурак. С первого взгляда. Так сильно влюбилась, что... Я испугалась.
Плачу, обнимаю себя за плечи. Наверное, зря я все ему вывалила? Маринка бы меня поругала.
Нельзя так прорастать в человека...
— Не верю, Адель. В дурачка Яшу? В сандалиях и рубашке?
– улыбается он.
— Да. Я эту рубашку... Господи, Лева... Не заставляй меня открывать тебе все тайны. В общем, рубаха твоего дедули хранится под моей подушкой.
– А я ведь тоже кое-что у тебя спёр, -
прижимает он меня к груди.
– Шарфик из твоей прихожей.
– Хм... Это не мой, а мамин. Да ты извращенец, Лев Яшин.
– Кошмар какой... Серьезно? А я его по ночам нюхал...
Думал, что ты его носила. Вот ужас... лучше бы ты не говорил мне это, крошка. Как там, кстати, тетя
Людочка? Вспоминает меня?
– Не поверишь - все время.
– Тогда, может, к тебе?
— Нет уж... В твоей квартире я еще не была. Лев...
– Аюшки.
– А ты готов ради меня отказаться от родных?