Миллионер против миллиардера
Шрифт:
— Отойди, я сам ее поймаю, — прошипел Аверин. Карабин щелкнул, и Ольга полетела вниз.
Миг — и ее поймали сильные руки Ямпольского. Он даже не пошатнулся, просто поймал и поставил на землю. Зато ее зашатало, пришлось схватиться за мощные плечи, чтобы мир перестал вращаться вокруг бешеным калейдоскопом.
Ямпольский заботливо поправил ей хвост и пригладил волосы.
— Ну что, детка, идти сможешь?
— Прекращай ее так называть, — приземлившийся рядом на корточки Аверин поднялся, отряхивая джинсы. —
Ямпольский хмыкнул, протянул Оле локоть, и она благодарно вцепилась в него, стараясь не встречаться взглядом с Авериным. Как раз появился повод оглядеться по сторонам.
«Мда… Похоже, с ущельем я погорячилась…»
Сейчас «ущелье» выглядело не таким жутким, как ей показалось сверху. Больше похожим на глубокий овраг, если уж совсем честно. И речка не такая быстроходная. И башня не такая высокая… Они выбрались сравнительно быстро, и когда впереди показался виток горного «серпантина», ей даже стало неудобно за свои страхи.
Аверин не уставал подгонять и торопить.
— Скорее, через полчаса мы должны быть в аэропорту. Шевели ногами, Ротшильд, что ты плетешься в хвосте?
— Я не плетусь, а прикрываю Олю, — возразил Ямпольский. — А ты лучше думай, как пронесешь бриллиант через таможенный контроль.
— Если вы можете найти путь без каких-либо препятствий, он, вероятно, никуда не ведет*, — с некоторым вызовом проговорил Аверин.
— Че Гевара, ты? — восхищенно вскинул голову Ямпольский. Аверин скривился.
— Начитанный.
— Нет, просто уважаю команданте. У меня над столом плакат висел с ним. «Чтобы добиться многого, вы должны потерять всё»!*
— А у меня над кроватью! «Будьте реалистами - требуйте невозможного»!*
— Там, где он в берете и со звездой?
— Ага! Он там крутой! Долго висел, я уже когда студентом был, сменил на тот, где он с сигарой… Кстати, ты куришь сигары?
— Бывает…
Ольга поняла, что, если она не вмешается, еще немного, и мужчины прямо здесь усядутся на траву и продолжат свою неспешную беседу.
— Мальчики, давайте поговорим в самолете, а?
Ответом были два дружных пылающих взгляда, которые вполне сошли бы за перекрестный огонь.
— Она просто не знает, кто такой команданте, — попытался заступиться за нее Ямпольский.
— Что значит не знаю? — возмутилась Ольга. — Все я знаю, я даже песню знаю, мой папа пел, когда к нему друзья приходили. «Смотри в одном строю, прижав к плечу плечо…»**
Мужчины переглянулись, вздохнули и укоризненно посмотрели на Ольгу.
— Ты же врач! — строго молвил Аверин. — Как можно не знать команданте?
— Это песня чилийских революционеров, Оленька, — сжалился Ямпольский, — а Че Гевара был кубинским революционером и врачом.
— Не люблю революционеров, — буркнула Ольга. Мужчины даже остановились.
— Как это? — ошалело уставился
— Я? — храбро переспросила она. — Я за социальное равенство и против несправедливого распределения благ!
— И за справедливое распределение нищеты? — уважительно поднял бровь Ямпольский.
— Черчилль был неправ, — успела ответить Оля и посеменила дальше, увлекаемая Авериным к спрятанному за развесистым кустом внедорожнику.
***
— Его надо достать из шкатулки, а шкатулку выбросить, — сказала Оля, Аверин нежно сжал ей руку, но Ямпольский его опередил, притянув Олю и поцеловав ее в лоб.
— Умница! — и повернулся к Аверину. — Женский, мужской?
— Мужской, — ревниво зыркая, ответил тот, — в женском всегда кто-то трется.
— А ты откуда знаешь? — начала было возмущенно Ольга, но ее уже подхватили под руки и внесли в мужской туалет аэропорта. Ямпольский подпер дверь могучим плечом и достал шкатулку.
— Дай сюда, — отобрал ее Аверин через минуту, — кто ж так открывает?
Несколько небрежных поворотов движущихся частей, и шкатулка открылась. Некоторое время все трое молча смотрели на гладкий белый атлас, которым была внутри оббита шкатулка, и на сложенный в несколько раз лист из школьной тетради в клетку.
Аверин взглянул на Ямпольского, тот взял записку и развернул. Оля заглянула через плечо, там большими размашистыми буквами было написано:
«У меня его нет. И спасибо! Я давно так не ржал!»
И ниже:
«P.S. Оленька, мое предложение остается в силе!»
Мужчины еще немного помолчали.
— Вот же …, — сказал Аверин.
— Дава сволочь, — согласно кивнул Ямпольский, все еще глядя неверящим взглядом на записку. — А мы с тобой два лоха.
— Мальчики, может уже полетим домой? — осторожно спросила Оля. Они подняли на нее тяжелые взгляды и спросили одновременно, грозно нахмурив брови:
— Какое предложение тебе сделал, Давид, Оля?
*Цитаты Эрнесто Гевары де ла Серна (1928-1967) — команданте Кубинской революции 1959 года и кубинского государственного деятеля.
** «El Pueblo Unido Jamas Sera Vencido» — песня чилийского поэта и композитора Серхио Ортеги, ставшая неофициальным гимном Чили с 1970г.
***«Капитализм — несправедливое распределение благ, зато социализм — справедливое распределение нищеты», У. Черчилль.
Оля не успела ответить, раздался громкий стук — в туалет настойчиво кто-то ломился. Ямпольский приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, кто это там так обнаглел, как вдруг дверь с силой толкнули, он не удержал равновесие и упал на Аверина, прижав его к стене.