Миллионерша-подросток

Дэвис А.

– Не понимаю, почему человек может испытывать боль оттого, что он слишком счастлив, Джерри, - сказала она, когда мы отправились под душ.

Я смотрел на нее, стоящую в тусклом свете надвигающихся сумерек, проникающем через окно ванной, вспоминая её страстное желание, её мягкость и нежность, и знал, что её прекрасный образ сохранится в моей памяти, даже, если я проживу ещё сто лет.

– Странно, - размышляла она вслух позже, когда мы сидели за столом. У меня есть все, чего я хочу в жизни, кроме фамилии человека, которого я люблю. Ты знаешь, Джерри, я никогда не занималась

любовью с другими мужчинами. Только с тобой.

– Я знаю.

– Откуда?
– спросила она нежно. У меня могут быть новые любовники каждую ночь, если я захочу. Мне всего двадцать шесть, и знаю, что нравлюсь мужчинам. Недели не проходит в Университете, чтобы я не получила, по-крайней мере, дюжину приглашений. Как же ты можешь знать, что я никогда не занималась любовью ни с кем, кроме тебя?

– В моем деле, - сказал я ей, - если не разбираешься в людях, то долго не проживешь. Стоит ошибиться один раз, и ты покойник. Ты никогда не позволишь другому мужчине лечь с тобой в постель. Ты лучше умрешь.

– Я вижу, что ты и впрямь очень хорошо меня знаешь, Джерри, - она грустно вздохнула.
– И, поскольку ты не из тех, кто женится, думаю, мне придется довольствоваться теми крохами, которые ты мне бросаешь, до тех пор, пока однажды ты станешь ни на что не годным, и никая другая женщина не захочет иметь с тобой дела.

Это потрясло меня. Не то, что я буду ни на что не годен, а то, что она получает приглашения каждую неделю. Я знал, что такое случается, или, по-крайней мере, предполагал, что это возможно, но услышать это из её уст было уже слишком. Кроме того, я никогда не представлял Бекки в объятиях другого мужчины, а теперь, когда представил, мне это очень не понравилось. Хотя больше всего меня поразило то, что Бекки за все годы после нашей первой близости в школе никогда не заводила разговор о замужестве. Ни разу. Даже никогда не намекала. Она знала, что я не из тех, кто женится, как леопард не может изменить пятна на своей шкуре. Хотя некоторые и пытаются.

Я быстро встал и обойдя вокруг стола, подошел к ней и поставил её на ноги.

– Ты никогда не говорила мне об этом раньше, - сказал я ей.
– Почему сказала именно сейчас?

– Я не знаю, - неуверенно произнесла она.
– Не обращай внимания. Мне не следовало ничего говорить. Я должна была оставаться спокойной, как всегда, и молчать.
– Она взглянула на меня и попыталась улыбнуться. Поцелуй меня, и я принесу сливянку.

– Хм-м, - ответил я.
– Я тебя поцелую, но ты оставайся здесь. Я думаю.

– О чем?

– О том, каково это быть твоим мужем.

Я скорее почувствовал, чем услышал её легкий вздох, и она замерла в моих объятиях, едва дыша.

– Но для тебя это будет ад, а не замужество, - продолжал я, подумав, что скажет Старик в Вашингтоне, если мой рассудок примет за меня такое решение, - какое чудовищное испытание я должен буду выдержать.

– Я и сейчас в таком положении, - сказала Бекки.
– Я всегда чувствовала себя как жена, когда у тебя выдавалось свободное время.
– Затем весь смысл моих слов внезапно дошел до нее, и она откинула голову назад и посмотрела

на меня широко раскрытыми глазами.
– О, Джерри, - выдохнула она, - ты знаешь, что ты только что сделал мне предложение?

– Да.
– Я улыбнулся ей, мне хотелось смеяться, петь и танцевать в одно и то же время.
– Да, я абсолютно уверен, что сделал тебе предложение. Но я пока не слышу ответа.

– Тебе незачем его слышать, - сказала она, теснее прижавшись ко мне. Ты очень давно знаешь, что я могу тебе ответить.

– Даже с той ночи после выпускного бала?

– Даже раньше.
– Бекки откинулась назад, обнимая меня руками за талию.
– Я понимаю, что происходит, Джерри, но не могу в это поверить. Я так долго молилась об этом. Мне кажется, я сейчас заплачу.

Она повернулась и села на стул , закрыв лицо руками.

– Успокойся!
– сказал я строго.
– Давай не будем принимать это так близко к сердцу. В конце концов, люди женятся с давних пор.

– Ты прав, Джерри, - сказала она, не отнимая рук от лица, смеясь и плача одновременно.
– Но не мы.

Я подошел к телефону и набрал номер конторы Cола, надеясь, что он ещё там. Он был там. Где-то в глубине души Cол Конвейл, вне всякого сомнения, знал, что я никогда не женюсь. Он слышал, как я говорил это очень много раз. Мое постоянное холостяцкое существование было фактом. Незыблемым фактом.

– Cол? Это Джерри.

– Да, Джерри. Ужин вам понравился?

– Замечательный, - ответил я.
– Просто замечательный. Как ты относишься к тому, чтобы быть шафером на свадьбе?

– С удовольствием, - ответил он с легким оттенком осторожности в голосе.
– А когда произойдет сие достойное событие?

– Завтра. Мы с Бекки решили пожениться.

Целых полминуты телефон безмолвствовал, затем:

– Какого черта?
– взревел Cол.
– Ты знаешь, какое ждет наказание тех, кто разыгрывает по телефону? Я брошу тебя за решетку! Я скормлю тебя акулам! Кто это на самом деле?

– Это Джерри, ты, тупой болван.
– Я засмеялся.
– Изекиал Обади Рэм.

Это сразило его. Он уронил телефон. Я слышал, как тот стукнулся об пол и загремел. Cол поднял его и снова уронил. Когда, наконец, он сумел поднести трубку к уху, то не мог произнести ни слова. Он шипел, заикался, задыхался и сопел, а я стоял, усмехаясь, и ждал, как буйвол, жующий свою солому.

Когда он, наконец, немного пришел в себя, то сумел только выговорить:

– Так это правда? Ты серьезно?

– Очень, - ответил я ему.
– И Бекки тоже.

– Черт побери!
– воскликнул Cол.
– Это ты мог бы и не говорить мне. Она положила на тебя глаз с тех самых пор, как ты проучил того хулигана, Салли Бима, в пятом классе. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

– Когда ты приедешь?
– спросил я его.
– Надо отметить это.

– Я скоро буду!
– Cол почти кричал в трубку.
– Я скоро буду!

– Дай мне один час, - сказал я ему.
– Возможно, полтора. Мне нужно побывать в одном месте в Гленвудском районе. Я вернусь сразу, как закончу там свои дела.